— Нас разбили… — прошептал он еле слышно — и отключился.

С утра в лагере царило уныние. Цыган шагал к «бару», всей кожей ощущая общее настроение. Был завтрак, но мало кто пришел; большинство сталкеров бесцельно бродили между палатками, сбивались в группы и бесконечно обсуждали что-то вполголоса. Цыган пару раз слышал такие разговоры, все они были о том, что Протасов разбил последний отряд «Долга», подкрепление не придет и теперь им конец. Находились смельчаки, которые возражали, но им быстро объясняли на пальцах, как дважды два, почему генерал их разобьет. К «бару» Цыган пришел, кипя от злости.

Утро выдалось морозным, изо рта валил пар, уши покраснели от холода, нос пощипывало. Облаков было меньше обычного, из-за рваных куч часто выглядывало солнце, освещая лагерь. Цыган взял миску каши с тушенкой и сел за стол, где было больше всего людей. Там как раз шел жаркий спор между одним смельчаком и остальными. Верней, остальные в несколько голосов забивали смельчака. В числе нападающих был и Рваный. Смельчаком оказался конопатый постовой, он никак не хотел сдаваться.

— Как ты себе представляешь нападение на целый лагерь? Здесь «Долг», «Свобода» и вольные сталкеры, нас двести человек! — горячился Пупок.

— Разгромил же Протасов Южный лагерь, — возражал Рваный. Перед ним стояла алюминиевая мятая миска с едва початой кашей: свободовец был слишком занят спором, что-бы есть. — А там база-то хорошо укрепленная! Сам башкой своей зеленой подумай.

Конопатый побледнел от гнева, веснушки словно повисли в воздухе, такой прозрачной стала кожа.

— С таким настроением конечно же Протасова не разбить! — выпалил он.

— Это не аргумент, Пупок, — ухмыльнулся щербатый сталкер в «разгрузке» поверх свитера грубой вязки.

— Какие тебе еще аргументы нужны? Мы победим, чего тут еще говорить! — взвился конопатый. Вступил еще один сталкер, долговязый свободовец с «калашом» за плечами.

— Ну вот что Протасов разбил наше подкрепление — это аргумент, — произнес он гнусаво. От утреннего морозца у него покраснело лицо, из ноздрей подтекало, он постоянно утирался рукавом и хлюпал носом. — Все знают, что у «Долга» крутые бойцы, а в этот отряд набирали лучших. Он должен был стать ударным, нашей главной силой. И что? Лучших из лучших разбили! Раз — и нету крутых бойцов. А мы кто? Мы обычные сталкеры…

— Особых навыков у нас нету, — поддержал щербатый.

— Мы умеем артефакты собирать, а не воевать, — вставил еще один сталкер, некрупный мужик лет сорока, с маленькой вязаной шапочкой на выбритой голове.

— Да вы просто слабаки, а не сталкеры! — воскликнул Пупок и сел, нахохлившись. Последний возглас больше походил на всхлип, чем на крик. Опустив голову, молодой засунул пальцы в рукава и исподлобья осматривал соседей по столу.

Подошли двое с мисками, потом еще один. Разговор продолжался, но уже без спора, это было монотонное повторение одного и того же.

— Рассказывают, что двое из отряда Протасова наткнулись на гнездо кровососов. От целого семейства остались только щупальца, расстреляли на фиг, а на бойцах ни царапины…

— Говорят, каждый боец Протасова вооружен лучшими американскими автоматами и обвешен гранатами, как елка игрушками.

— А я слышал, что в Южном лагере Протасов лично добивал раненых. Контрольный в голову. А потом каждому вырезал сердце и замариновал. Опыты будет ставить…

— Нет, он берет пленных и потом ставит опыты. Никто не вышел живым из его плена. Исследовательский модуль у него зачем, по-вашему?

— А еще говорят…

Цыган оттолкнул миску. Загремела ложка, посудина завертелась и перевернулась на другой стороне стола. Все уставились на наемника.

— Ты чё, паря? — спросил щербатый.

— Я чего? — разозлился Рамир. — Это вы чего! Я слушаю эти ваши стоны и ушам своим не верю. Кто это говорит? Неужели сталкер Горячий? За что ты получил свою кличку, Горячий? Щербатый ухмыльнулся, но ответил за него мужик в шапочке:

— За то, что в жарку ступил и живой остался. А тебе чего?

— Нарекаю тебя Обоссавшимся. — Цыган живо повернулся ко второму: — А тебя, Дуб, с этих пор будут звать Дама-с-Собачкой. А ты, долговязый, останешься в памяти ребят как Мокрица.

— Да ты охренел, парень! — Дуб поднялся, сжимая кулаки. — Сейчас я тебе покажу даму с собачкой — зубов не соберешь! Цыган тоже поднялся:

— Ну давай, покажи свою задницу, как ты только что показал ее генералу Протасову. Я дам тебе такого пинка, какого ты заслуживаешь! Тяжело сопя, Дуб полез из-за стола.

— Кто ты ваще такой? — встал и щербатый. Сталкеры за соседними столами оглядывались, кто-то уже подходил, предчувствуя драку, одни из любопытства, другие — чтоб поучаствовать. Конопатый Пупок, подняв голову, недоверчиво смотрел на Цыгана.

— Это типа спец по электронике, — хмуро сказал он, не понимая, с чего вдруг проплаченный наемник защищает общее дело, да еще так горячо и, прямо скажем, безрассудно.

— За бабки который работает? — напряглись сталкеры за столом. Цыган расправил плечи:

— Да, девочки, я беру деньги за свою работу. И делаю ее. Вчера я добыл информацию, которую ваша разведка за месяц не смогла получить. Штаб уже готовит план нападения, а вы тут, словно бабы на кухне, судачите о том, чего не знаете.

— Ты со словами-то поосторожнее, — насупился щербатый. — Не посмотрю, что спец, так насую под ребра…

— А кто вы? Мужчины, бойцы, что ли? Вы зачем сюда пришли? Думали, потрясли «калашами» — и генерал обоссался? A он тем временем лучший ваш отряд разбил, вы и наложили в штаны!

— Какого черта?! — разъярился Дуб. — Пустите меня к нему!

Его тут же схватили за локти. Дуб рычал и рвался к Цыгану. Тот вскочил на скамью. Вокруг уже собралась приличная толпа. Сталкеры стекались со всей столовой, побросав миски с ложками и хлеб, многие прибежали от палаток — с намыленной и невыбритой щекой, полуразобранным автоматом или наспех натягивая рубаху на голый торс.

— Братья! — крикнул Цыган. — Мне стыдно за вас! Вас двести человек, и все с оружием! У вас артефакты и боевой опыт! У генерала хоть и спецназ, но всего два отряда, неужели вы не справитесь? Да, у них перевес в технике, у них минометы и пулеметы, но разве это главное в бою? Сталкеры зароптали. Послышались выкрики «Конечно!», «Да!», «Это важно!». Цыган сунул руку под куртку и сжал крестик.

— Главное в бою — боевой дух! И пусть каждый, кто не согласен, возьмет новую кличку и покинет лагерь! Здесь нет места слабакам и трусам! У нас уже есть Обоссавшийся, Дама-с-Собачкой и Мокрица. Кто следующий? Ты, — Рамир наугад ткнул в толпу, — будешь Хилягой. А ты…

В толпе засмеялись. С другой стороны стола на скамейку вскочил конопатый Пупок и заорал, потрясая «калашом»:

— Мы победим! Мы сделаем Протасова! Мы, мать вашу, объединенное сталкерство, и мы сила!