— Да кто ж его знает, — пожал плечами Никонов. — Интересно мужику. Не каждый день небось боевые корабли здесь проходят… Ладно, ушли и ушли! Баба с возу — кобыле легче…

Суденышко, уходившее к видневшимся вдали, почти у самой линии горизонта, островам, быстро превращалось в маленькую черную точку, терявшуюся среди предзакатного блеска голубовато-зеленых невысоких волн. Эсминец же, послушно следуя командам капитана, напротив, немного отклонился от курса вправо, застопорил машину и загрохотал в клюзах якорными цепями…

…Хамзах, размеренно работавший ластами и уверенно продвигавшийся в сумрачной толще зеленоватой воды в сторону русского эсминца, хорошо слышал, как винты корабля стеганули волну раз-другой и затихли, а вслед за этим зашелестели-забулькали стальные цепи — аквалангист живо представил, как в илистое дно пролива бухнулись, поднимая мутные тучи, якоря. Ну что же, это еще лучше… Пусть становятся на ночевку, или что там у них… Неподвижная цель в спокойной воде — это просто замечательно! Не то что шлюзы в ревущих струях несущегося потока. Та-ак, вот и цель… Хамзах проплыл еще несколько метров и оказался в густой тени, отбрасываемой стальной громадой днища эсминца. Вот он какой, красавец — грозный и мощный. А мина такая маленькая! Но против этой опасной малютки бессильны даже могучие стальные красавцы. Как в Африке: могуч и страшен буйвол, но прилетает крохотная муха цеце — и нет буйвола, валяется вверх копытами. Так, пока все идет по плану, просто замечательно все идет! Только вот поганцу этому толстому не стоило все-таки на палубу плевать, не стоило…

Системы управления, наблюдения и обеспечения живучести современного боевого корабля включают в себя не только давно известные радиостанции, радары, эхолоты и прочие мудрые приборы, но и практически все новинки, изобретенные высоколобыми умниками, — и компьютеры, и сонары новейших конструкций, и многое другое. Давно не секрет, что любое открытие, изобретение в первую очередь, как правило, попадает в руки военных, а уж потом достается всем остальным, заинтересованным в новинках науки и техники. Российский эсминец, пока еще не имевший никакого гордого и грозного имени на серых бортах и втихомолку шутливо именуемый командой «Потихоньку ползущий», кроме великого множества хитроумных приборов, имел на вооружении и несколько видеокамер, расположенных в самых неожиданных местах. Стеклянные глаза внимательно присматривали как за винтами-рулями эсминца, так и за днищем, что, как оказалось, было совсем не лишним…

Эту тень, плавно проплывшую на экране одного из мониторов, мичман из дежурной смены, довольно равнодушно посматривавший на мерцающие экраны, сначала принял за акулу или ската какого-нибудь — в этих водах такого добра навалом! Но натренированный глаз помимо сознания зацепил цель и послал тревожный сигнал — мичман встрепенулся и повнимательнее всмотрелся в темный силуэт, возившийся в мутноватой зелени забортной воды. Да какая, к черту, акула, какой скат?! Мичман уже отчетливо разглядел круглый глаз маски, коробку акваланга и напоминавшие русалочий хвост большие ласты…

— Оппаньки! — С языка мичмана сорвалось не предусмотренное никакими уставами восклицание, за которым последовало еще несколько словечек, которые люди, считающие себя прилично воспитанными, вообще без особой надобности стараются не употреблять. — Ну, только этого нам не хватало! Кравчук! Где ты там?! Кравчук!!! А ну, бегом к командиру! У нас, похоже, гости…

Мысль о заблудившемся дайвере мичман обозвал дурацкой и отбросил сразу — какого черта дайверу делать под днищем военного корабля? Для них есть масса красивеньких и более спокойных местечек вроде коралловых рифов, где вода голубая, рыбки и водоросли разноцветные и красота неописуемая; а этот аквалангист, похоже, отнюдь не за кораллами охотится! Тогда кто? Боевой пловец? Тогда почему один, да и кому здесь, в этих водах, мог помешать российский эсминец? Ладно, оборвал себя мичман, наше дело доложить по команде, а решения пусть принимают те, кому положено.

Меркулов находился на мостике, где вместе с Никоновым и рядовым Лагодичем обсуждал детали операции по возвращению родителям блудного сына Али и возможные дальнейшие действия морских пехотинцев по обнаружению и освобождению русского доктора и его помощницы, когда с поста наблюдения примчался матрос и доложил, что видеокамеры засекли подозрительного аквалангиста под днищем кормовой части эсминца. Меркулов отдал приказ немедленно приготовиться к погружению штатной группе водолазов-аквалангистов.

— Та-ак… Выходит, правы твои ребята — не зря там эти рыбаки вертелись. — Командир быстро взглянул на сержанта, что-то прикидывая, и спросил: — Ну, сержант, наши действия? Вводная проста как весло: обнаружен боевой пловец! Возможно, именно в эту минуту он прилаживает мину…

— Пока ребята снаряжение наденут, пока шторм-трап опустят… Уйдет ведь, гад! Товарищ командир, разрешите?! У меня по плаванию первый разряд…

Командир, прекрасно понимая, что сейчас дорога каждая секунда и Никонов абсолютно прав в своих опасениях насчет долгой возни с водолазным снаряжением, после короткого раздумья и некоторых колебаний кивнул:

— Давай, сержант!

Никонов в одно мгновение сдернул с плеча свой «АКМС» и передал его Лагодичу, стоявшему рядом с напряженным лицом. Еще через секунду сержант без всякого разбега ласточкой перемахнул через фальшборт, и внизу послышался короткий всплеск воды. Меркулов молча отдернул рукав кителя и уперся взглядом в секундную стрелку часов, с механическим равнодушием бодро бежавшую по кругу: круг-минута… круг-минута… Куда ж ты, зараза, так шустро несешься?! Командир живо представил себе, как Никонов вошел в воду, как он работает руками и ногами, плавными рывками продвигаясь в сторону кормы, где возится чужой аквалангист — если он еще не ушел… Полторы минуты… «А если там и в самом деле чьи-то боевые пловцы? Двое-трое?! А камера засекла только одного? Сержант парень, конечно, бывалый и крепкий, но что он там сможет сделать один? И зря я его отпустил, ох, зря! Старый дурак ты, а не командир! Его там сейчас, может быть, убивают, а ты, как баран, на стрелки часов любуешься… Три минуты… Где эти чертовы водолазы?! Ну, ребята, я вам устрою веселую жизнь — вы у меня спать в аквалангах и в гидрокостюмах будете! Три с половиной минуты…»

И тут произошло несколько неожиданное для Меркулова, неотрывно следившего за бегом тоненькой стрелки: Лагодич, все это время молча стоявший рядом с побелевшим от тревоги лицом, вдруг наклонился, положил на палубу звякнувшие железом автоматы — свой и сержанта и, ни слова не говоря, прыгнул за борт…

Несмотря на то что вода в проливе не могла похвастаться особой прозрачностью, да еще и сумерки вот-вот должны были смениться ночной темнотой, Димку Никонова, сцепившегося с неведомым аквалангистом, Лагодич увидел сразу, как только немного развеялись пузырьки воздуха и глаза привыкли к мутноватой зелени вокруг, — до места схватки было метров тридцать-сорок. Сергей мгновенно оценил обстановку и понял, что сержанту приходится очень несладко: как бы хорошо пловец ни был подготовлен, как бы ни владел рукопашкой, а под водой в более выигрышном положении все-таки именно тот, у кого за спиной акваланг. Да и реальный бой под водой — это совсем не то, что тренировка на площадках спортгородка или в спортзале… Лагодич в несколько отчаянных гребков приблизился к яростно барахтавшимся в облаках светящихся пузырьков бойцам, стараясь незаметно оказаться за спиной аквалангиста в черном гидрокостюме. По всем расчетам, у сержанта вот-вот должен был закончиться воздух, и тогда ему — хана! Ножа у аквалангиста в руках вроде бы не видно… Понятно, что он решил сначала просто не дать сержанту приблизиться к себе, а потом, когда у того закончится воздух, не дать ему всплыть для вдоха и утопить без всяких затей! Димка все-таки умудрился схватить того за руки, тянется к трубкам… но воздух, воздух!