— Господин штурмбаннфюрер, — произнес он, — вернулся оберштурмбаннфюрер. Он требует, чтобы вы немедленно явились в расположение. Получено новое задание.

— Хорошо, мы идем.

Он повернулся к Маренн, она кивнула.

— Да, мы идем, Йорген, спасибо, что сообщили.

Затушив камин и погасив свечи, они покинули дом принцев де Линьи. По узкой тропинке, протоптанной в снегу, по направлению к лагерю шли цепочкой, друг за другом. Цилле и один из эсэсовцев впереди, Раух и второй эсэсовец замыкали.

— Пришло сообщение, что довольно много американцев из бригады Тимберлейка просто попрятались в лесу, — объяснил Цилле предосторожности. — Так что могут случиться самые неожиданные встречи. Надо быть начеку.

Маренн понимала, сбрасывать со счетов опасность нельзя, но ее гораздо больше заботило другое. Скорцени вернулся, и Цилле, конечно, доложил ему, что Раух отправился на ночь в замок де Линьи, оставленный хозяевами, и она пошла вместе с ним. Если учесть, что Отто известно о чувствах своего адъютанта, ее ожидал неприятный разговор. Впрочем, она понимала, что так и будет, когда соглашалась на предложение Рауха. Избавить ее от объяснений могла только срочная военная необходимость. Хотя у Отто прекрасная память. Когда они вернутся в Берлин, он наверстает упущенное с лихвой.

В лагере большинство солдат отдыхало. Спали прямо на снегу около костров, разведенных в глубоких ямах, чтобы пламя было менее заметно, в теплых, отделанных мехом и войлоком костюмах, поверх которых были надеты специальные непродуваемые балахоны белого цвета, с капюшонами, чтобы на снегу было незаметно.

В небольшом шалаше из широких еловых ветвей Скорцени при свете фонариков по карте изучал местность, по которой предстояло двигаться с рассветом. Рядом с ним находились командиры подразделений.

Отпустив солдат, Раух и Цилле подошли первыми. Услышав их шаги, Скорцени вскинул голову, он был несколько бледнее обычного, но в целом вполне спокоен.

Маренн подошла последней. Он кивнул ей, только на мгновение задержав взгляд, усталый, почти что равнодушный. Она даже удивилась.

— Присоединяйтесь, господа, — приказал он Рауху и Цилле. — Одну из первых задач, которая стояла перед нами, мы выполнили, — объявил он. — Мосты захвачены, наши основные силы подошли к реке и переправились. Рейхсфюрер очень доволен. Особенно тем, что нам удалось разминировать мост в районе Линьевилля так, что американцы вообще этого не заметили и были очень удивлены, что Пайпер прошел по нему. Но завтра предстоит не менее сложная операция. До наступления темноты передовая группа оберштурмбаннфюрера СС Пайпера дошла до городка Ставелот, там они натолкнулись на мины и вынуждены были прекратить движение. Сейчас ждут саперов. Скорее всего, с рассвета Пайпер начнет артподготовку и пробьется в долину реки Амблев. Там ему предстоит пересечь мост. У нас нет точных сведений, заминирован ли он. Это нам необходимо выяснить еще до начала его артподготовки и сообщить ему. Если мост заминирован, мины нужно будет снять. Дальнейшая цель — мосты через Амблев в Труа-Пон, где пересекаются шоссе «Д» и «Е». Здесь нас поддержит группа оберштурмбаннфюрера СС Хергета. Это очень важно, так как шоссе «Е» хорошо проходимое, на нем танки могут развить более высокую скорость. Метеорологическая служба сообщает, что погода, скорее всего, наладится, и американцы смогут поднять в воздух авиацию. Скорость будет иметь решающее значение. Шоссе «Е» выходит в ту же точку, что и шоссе «Д», в район Ги-Амуар, но оно безопаснее. В дальнейшем в развитие успеха нам приказано захватить железнодорожную станцию, вот она, — Скорцени ткнул в карту. — Скорее всего, американские части, отступающие под давлением группы Пайпера, а также боевых групп «Хансен» и «Зандиг», сконцентрируются здесь. Мы должны ударить им в тыл и полностью блокировать движение по железной дороге, взорвав железнодорожные пути, чтобы они не получили подкрепления. Задачи ясны? — он обвел взглядом командиров.

Услышав утвердительный ответ, заключил:

— На отдых еще два часа, в три часа выдвигаемся. Все свободны. Раух, задержись, — попросил адъютанта, когда офицеры встали и начали расходиться. — Я просил тебя оставаться в расположении, каким образом ты очутился в этом доме, про который мне сообщил Цилле? — он пристально взглянул на адъютанта.

— Это я виновата.

Маренн оставаться не просили, но она уходить не спешила. Она понимала, она может взять на себя больше, и ей простится, тогда как Рауху его «самоволка» может обернуться крутым выговором.

— Я очень устала сегодня, — сказала она негромко, — солдаты сказали, что в доме никого нет, и я попросила Фрица позволить мне отправиться туда, хотя бы ненадолго. Но он не захотел отпускать меня одну и вызвался сопровождать, я ему очень благодарна.

— Я слышал, пока меня не было, вы ввязались в перепалку и в перестрелку, — Скорцени закурил сигарету. — Я предупреждал тебя, — он взглянул на Маренн, и она заметила, что взгляд его потеплел, — американцы вполне обойдутся без твоей заботы. И уж конечно, инцидент, который случился днем и о котором только и толкуют при штабе Дитриха, без вашего участия не обошелся? Без твоего участия?

— Да, фрау пришлось взяться за налаживание дисциплины, — ответил вместо Маренн Раух. — Видно, сам Пайпер и подчиненные ему командиры немного упустили это из вида. Слишком увлеклись преследованием американцев.

— А что сделали с этим Флепсом, который устроил бойню? — спросила Маренн.

— Я еще не видел Пайпера, — ответил Скорцени, доставая из вещмешка флягу с горячим кофе. — Но вряд ли его накажут всерьез. Он опытный боец. А после потерь, которые дивизии понесли на Восточном фронте, каждый такой солдат или унтер — на вес золота. Ну, наставления выслушает, конечно. Но особо заниматься воспитанием никто не станет, надо двигаться вперед.

— Однако американцы не собираются оставлять этот случай без внимания, — сообщил Раух. — Уже все известно аж в Вашингтоне. Они обещают, что, когда вернут себе Линьевилль и Мальмеди, пришлют корреспондентов, все сфотографируют, в общем, раздуют дело. Хотя знаешь, сколько их просто изображало из себя мертвых, а потом, когда начало темнеть, драпануло на север — почти что с сотню. Мы не стали за ними гоняться. В конце концов, все равно рано или поздно нарвутся на наших. Только тратить силы впустую. У них вообще, я заметил, — добавил Фриц, открывая банки с консервированной колбасой, — это отработано, притворяться мертвыми. Один упадет, убитый по-настоящему, и тут же еще пять рядом падает, как бы за компанию, на всякий случай. Просто полежать. А потом сбежать, пусть другие отдуваются. За англичанами я такого не замечал. А американцы просто через одного — актеры. Очень практичный народец.

— Я, пожалуй, пойду, посплю хоть час, — Маренн встала с подбитого войлоком плаща, расстеленного на снегу. — У меня от этого Флепса и его фокусов голова раскалывается.

Она решила, что Скорцени ничего не заподозрил. И успокоилась. Как оказалось, совершенно напрасно. Едва она отошла на несколько шагов, он спросил Рауха: