Кирк поежился. Мне хотелось взять Аррена за руку и сказать: все это в прошлом. Ты уже совсем другой, ты не должен нести на себе этот груз. Ты теперь можешь просто жить дальше.

Все во мне кричало в эту минуту.

— Во мне было слишком много тьмы, — произнес Аррен: сейчас он говорил не с Кирком и не со мной. Он будто бы вообще не видел нас. — И тогда пришел король Генрих, которому нужен был хороший отравитель. Вот так все и кончилось.

“Нет, — подумала я с отчаянной надеждой и каким-то странным, еще незнакомым чувством. — Нет, Аррен. Все только начинается. Сейчас, в эту минуту — начинается”.

Глава 5

Аррен

Кассулантинен встретил нас солнцем после проливного дождя и сосновым запахом, от воздушной свежести которого начинали шевелиться волосы на голове. На первый взгляд, поселок мне понравился. Аккуратные деревянные домики утопали в пышной зелени садов, улицы были широкими и старательно вымощенными, а люди, которые с любопытством смотрели вслед экипажу, выглядели довольными жизнью. Экипаж прокатил по улице мимо маленькой церкви и кабачка, возле которого покачивался пьяница, обнимаясь с фонарем, миновал школу — солидный господин раздавал ребятне книги во дворе и, проехав мимо лавки с товарами, остановился у большого дома за оградой.

— Приехали, — сказал Кирк, сверившись со своими записями. — Вам сюда. Тут прежде жил Томас Лайне. Писатель, певец севера. Умер в прошлом году.

Рупрехт был не из тех, кто экономит на мелочах, и он умел быть благодарным. Выйдя из экипажа, я оценил дом покойного писателя — двухэтажный, большой, он был не хуже того, который я оставил в столице. Дом был выкрашен в кирпично-красный, кружево наличников было белым, на маленьком балконе красовались ящики с анютиными глазками. Джейн встала рядом со мной и восторженно улыбнулась.

— Какой нарядный дом! — с искренним теплом оценила она. — Чудесный!

— Передайте его величеству Рупрехту нашу благодарность, — произнес я. Кирк кивнул и негромко ответил:

— Помните, что вы не ссыльные. Вы люди короля, и в любой момент от вас может что-то потребоваться.

Солдаты Кирка принялись отвязывать наш багаж и таскать в дом. Белые двери открылись, вышли девушка и парень — слуги — стали помогать. Девушка, круглолицая и светлокожая, с длинными золотыми косами, посмотрела на меня с нескрываемым любопытством и однозначным кокетством, и я заметил, что Джейн не понравился этот взгляд.

— Доброго дня, барин! — мелодичным голосом с резким оканьем пропела она. — Доброго дня, барыня! Меня звать Лемпи, это мой брат Ойва. Проходите скорее, устали же с дороги, а я там уже и обед накрыла.

Парень кивнул, поприветствовал нас и, подхватив коробку с книгами, поспешил в дом. Джейн осторожно взяла у солдата горшок с мандрагорой — та сонно шевельнулась, открыла глаза и сказала:

— Вот я и наросла уже, можно брать новые корешки! Джейн, а мы приехали? А тут есть садик?

Лемпи замерла с раскрытым ртом — явно видела говорящие растения в первый раз. Мандрагора улыбнулась ей, всем своим видом выражая радость встречи, и девушка нервно погладила себя по лбу: должно быть, отгоняла нечистого.

— Барыня, что же это у вас? Оно говорящее?

— Это мандрагора, — объяснил я. — Не бойся, она не кусается.

— Создали же боги такое диво, — пробормотала Лемпи.

Попрощавшись с Кирком, мы с Джейн пошли осматривать новые владения. За домом был огород — увидев его, я словно бы провалился в прошлое: когда-то моя первая зеленая кухня, выделенная министерством, была именно такой — дикой, яркой, запущенной. Джейн остановилась на краю огорода, а я двинулся вперед, рассматривая буйно разросшиеся растения.

Чего тут только не было! Дикий ветриветерник, лучшее средство от сердечного спазма, гордо поднимал белые соцветия — здесь, на севере, он был намного крупнее, чем на юге. Кусты узколистого кровавика сердито топорщились рядом, словно говорили, что мимо них никто не пройдет — кровавик считался сорняком, но его корешки были хороши при воспалении легких. А вот проелика свободная — похожа на крапиву, ее используют при воспалении суставов.

— Что это? — спросила Джейн. Подхватив юбку, она присела на корточки и дотронулась до арвазии полыннолистой — очень красивого сорняка, который заполнял свободное место плотным ковром. Я сорвал листок, пожевал и ответил:

— Арвазия. Чудесная трава, в ней много витаминов. А вон там белая марь, успокоительное и противоопухолевое. Джейн, это роскошная зеленая кухня!

— Роскошная? — Лемпи вышла к нам, неся в руках две пары калош — очень кстати, я хотел как следует рассмотреть розовые соцветия курисумы. — Барин, да тут все сорняками позаросло! Полоть-не переполоть! Вон те кусты мне по пояс поднимаются!

И она показала, какой высоты достигает бурдиома, заодно продемонстрировав изгиб бедра. Джейн посмотрела на Лемпи так, словно готова была как следует оттаскать ее за волосы. Служанка правильно поняла взгляд госпожи и мелодичным голосом пропела:

— Обед уже накрыт!

Когда-то у меня был однокурсник-северянин, который рассказывал, что у него на родине готовят вкусно и сытно, а не украшают тарелку завитками соуса, как на юге, положив в нее тонюсенький ломтик ветчины. Придя в столовую, я увидел, что в Кассулантинене придерживаются той же философии. На столе красовался рыбный пирог, лещ в тесте с картофелем и овощной салат. Когда мы сели, то Лемпи поклонилась, желая нам приятного аппетита, и я с улыбкой понял, что забыл, каково это — когда обед для тебя готовит и подает живой человек, а не магия.

— Кушайте на здоровье, приятного аппетита! — сказала служанка и, обернувшись ко мне, добавила: — Барин, с вами наш поселковый голова хотел поговорить. Сказал, что дела есть, и дел много.

* * *

Джейн

Наш новый дом мне очень понравился. На уроках истории нам рассказывали, что на севере строят из дерева, а не из камня, и, войдя в дом, я почувствовала, что он живой. Все в нем было наполнено теплом, уютом и светом — и старинная, основательно тяжелая мебель, и хрупкая вязь резьбы, и камин. Здесь хотелось жить, а не просто коротать дни.

Спальни были на втором этаже. Войдя в свою комнату, я решила, что она похожа на сундучок. Деревянные стены были выкрашены белой краской, от этого маленькая комната казалась просторнее. На полу лежал разноцветный домотканый ковер — он будто бы так и звал пройти по нему, но Аррен, который заглянул в комнату вместе со мной, предупреждающе вскинул руку.

— Постой-ка, я его проверю. В такие коврики частенько вплетают разное.

Я вспомнила подклад с рыжими волосами,