— На месте трагедии присутствует известный многим телезрителям руководитель детективного агентства «Ольга» Сергей Дорогин, — продолжил корреспондент. — Он был знаком с профессором Савинским и тоже, как и правоохранительные органы, занимается расследованием его гибели.

Среднего роста худощавый человек лет пятидесяти посмотрел прямо в камеру и сказал:

— Мы пока не знаем, кто убил Савинского. Но узнаем, уж в этом не сомневайтесь. Скажу одно: Кан Самуилович был прекрасным человеком. Он сам пострадал от наркотиков, вы, вероятно, знаете, что из-за этой гадости у него умерла первая жена, и поэтому тех, кто распространял наркоту, Кан ненавидел лютой ненавистью. Они, вероятно, отвечали ему тем же.

«Еще бы, — подумал Герасим. — Все в своем праве. И ты и я… Тут уж сила на силу. Око за око, как говорится».

Сюжет сменился, теперь на экране мелькала расплывчатая фигура мелкого воришки, снятая камерой наблюдения в супермаркете. Барон нажал на кнопку пульта и выключил телевизор.

— Василий! — позвал он сына, который в это время был у него и разговаривал о чем-то в соседней комнате с одним из людей отца. — Подойди сюда!

Когда сын вошел, Герасим спросил:

— Тебе имя Сергей Дорогин ни о чем не говорит?

Василий наморщил лоб, вспоминая.

— Это не директор сыскного агентства?

— Он самый. Что ты про него знаешь?

— Известная личность. Его агентство — одно из самых «крутых» в Москве. По слухам, ходит под одним очень серьезным человеком, уральским миллиардером. Кроме того, опять же по слухам, имеет «крышу» в ФСБ и МВД.

— Ох, я уже испугался, — протянул Герасим. — прямо дрожу… Этот сыщик, судя по всему, собирается на нас наехать. Вроде бы он друг Савинского.

— Плохо это, — покачал головой Василий. — За друга он землю рыть будет. Это тебе не менты, которые за зарплату работают. Это волк еще тот. Вцепится — не отпустит.

— Зубы поломает, — пробормотал барон. — Но, от греха подальше, нужно от этого сыщика избавиться. Возьми это на себя, Василий. На каждого волка должен быть волкодав.

— Сергей Андреевич, я сделал, что вы просили, — заглянул в кабинет к Дорогину Леонтьев.

Директор сыскного агентства, который в это время заканчивал говорить по телефону, приглашающе махнул рукой.

Заместитель уселся на стул и положил на приставной столик тонкую папку с несколькими листами бумаги.

— По кладбищам и ритуальным услугам вообще… картина вырисовывается неприглядная. Кругом криминал.

— Ладно, оставь, я посмотрю, — сказал Дорогин. — По руководителям кладбищенским есть что-нибудь?

— Есть. Непосредственно руководит всеми ритуальными услугами некто Хвостов Матвей Иванович. Недавно назначен. Бывший десантник, служил в разведке, долго был в Афганистане, ранен, потом работал в префектуре Северо-Западного округа. Судя по всему, человек честный. Мы неделю к нему присматривались, собирали информацию. Короче говоря, по отзывам, он прямой, как шпага. И такой же опасный. Был, во всяком случае. Один мой знакомый служил с ним в Афгане. Далее, курирует кладбищенский бизнес заместитель мэра Купцов Руслан Альфонсович. На этом «герое» клейма ставить негде. Как до сих пор не сел — непонятно. Скорее всего, где-то имеет очень волосатую лапу, в правительстве, а то и в Администрации Президента. На него никогда не заводилось ни одного дела, его никто не проверял, но у коллег из Конторы на него чемодан компромата. Видимо, этот Купцов принадлежит к тому кругу, членов которого трогать запрещается. Может, он сам на кого-то из очень больших людей имеет компромат…

— Так чем он занимается, этот Купцов? — спросил Дорогин. — Я имею в виду, не у себя в кабинете…

— «Крышу» делает.

— Это понятно. Кого же он «крышует»? По-моему, мы с ним никогда не сталкивались… Или сталкивались?

— Было однажды. Помнишь, Сергей Андреевич, «наезд» на бизнесмена Селиверстова? Ну, того, кто, кстати, венки и могильные памятники производит?

— Фирма «Память»? Как же, помню…

— Так вот, этот Селиверстов отказался платить некому большому чиновнику, и тот на него банду скинхедов натравил. Типа этот «изменник родины» дает работу «чернозадым эмигрантам». Скинов мы тогда прижали, а вот откуда ноги растут, так и не докопались. Я потом узнал, что Купцов «держит» весь кладбищенский бизнес. Это как в книжке про Таню Гроттер, ее сейчас Славка читает, так я заглянул, чего, мол, он так хохочет. Там одна девочка другой письмо пишет. Я даже выписку сделал.

Леонтьев достал из папки лист и прочитал, отодвинув бумагу подальше от глаз:

— «Живу у родителей, они с меня пылинки сдувают. Папашка сильно продвинулся: распределяет участки на кладбище. Оградки, скамеечки, обелиски, венки — все тоже идет через нашу контору. Хочешь работать — плати. Не хочешь — твои оградки нарушают эстетику кладбища, а венки создают пожарную опасность, так что вали отсюда». Вот примерно таким макаром. Только все гораздо жестче.

— Черт бы его побрал, — выругался Дорогин. — На костях бизнес делает… Ладно, прижмем со временем. Что по цыганскому барону?

— Пока ничего нового. За домом следим, дали сведения нашим друзьям из органов, они просили пока самостоятельно поработать.

— Хорошо. Работаем дальше.

В то самое время, когда в сыскном агентстве «Ольга» перемывали косточки заместителю мэра Москвы Купцову, этот самый Купцов преспокойно сидел в летнем кафе на Арбате в обществе Даниила Хвостова. У них тоже происходила своего рода планерка, где подчиненный отчитывался перед начальником о своих успехах.

Даниил явился на встречу в строгом костюме с галстуком, Купцов же щеголял в белых полотняных штанах и такой же рубашке.

— Я, понимаешь ли, в отпуске, — сообщил он Даниилу, который с некоторым удивлением оглядел своего «благодетеля». — Послезавтра улетаю в Индию, хочу на храм Каджурахо полюбоваться.

Хвостов-младший ухмыльнулся. В этом известном на весь мир древнем храме действительно было на что полюбоваться — многие тысячи вырезанных их камня человеческих (и не только) фигурок занимались сексом во всех его формах и проявлениях. В том числе, на взгляд европейца, и весьма странных. Например, представить себе ослицу в качестве сексуального партнера Даниил не мог. А какой-нибудь индус, судя по храмовой скульптуре, не видел в этом ничего экстраординарного. Хотя бы потому, вероятно, что ослы в Москве не водятся, а на полуострове Индостан их столько, сколько у нас бродячих котов.

— Значит, Камасутру поедете изучать? — полюбопытствовал Даниил. — Приятная, надо сказать, штука.

— Тебе-то откуда знать? — подколол его Купцов. — Жена ушла, секретаршу, насколько я знаю, ты прогнал…

— Дурой оказалась. Непроходимой, — вставил Даниил.

— Дур тоже трахать можно. Да и вообще, мне изучать что-то в этом плане не нужно. Хоть я и старый пень в сравнении с тобой.