Гусеницы некоторых видов извлекают из растений алкалоиды и накапливают их в своих телах: превратившись в бабочек, они останутся несъедобными или ядовитыми для хищников.

Однако королевам и монархам еще нужнее другие токсины: карденолиды — яды, действующие на сердце. Их можно найти в растениях семейства молочайных. Самцы королевы используют токсичные алкалоиды для синтеза феромона, который издали влечет, манит к ним благосклонно настроенных самок. Этот феромон самец держит наготове, в удобной железе на заднем крыле.

У самцов королевы есть также органы, именуемые кисточками. В обычном состоянии кисточки втянуты в брюшко. Увидев самку, самец опускает кисточки в железу у себя на заднем крыле и набирает на них пахучее вещество собственного производства. Затем устремляется вслед за самкой, подлетает под нее, обгоняет — и, вытянув кисточки, осыпает «приворотным зельем». Чем больше алкалоидов «принял» самец, тем более приятным кажется самке его запах, тем громче сигнал: «Я здоров, я могуч, я припас хороший свадебный подарок».

В букет химических веществ, содержащихся в секрете самца, входит также ингибитор, побуждающий самку прервать полет, и клей (он нужен, чтобы порошок приставал к усикам самки). Если самец совершает свои ухаживания в воздухе, самка приземляется. Самец продолжает трясти кисточками: если самка согласна, она складывает крылья и позволяет самцу приблизиться к ее брюшку. Он прижимается к ней, касается ее усиков. Они совокупляются.

Если самка отвергает самца, она часто бьет крыльями. Самец настойчиво пытается спикировать на нее, заставляя вновь подняться в воздух, и, когда она вспархивает, повторяет ритуал ухаживания с самого начала. Иногда — но не обязательно — со второй попытки самец все-таки добивается успеха.

Как только половые органы сцепляются, самец взлетает, неся на себе самку. Это так называемый постбрачный полет. Пара может оставаться вместе довольно долго — до восьми часов. Для этих полетов самец предпочитает более укромные места.

У некоторых видов все наоборот — более крупные самки несут на себе самцов. Иногда после спаривания самка летает, волоча за собой по воздуху беспомощно свисающего партнера, пытаясь от него отделаться, — только вот органы никак не расцепляются.

Во время совокупления самец передает самке свою сперму в сперматофоре, содержащем также алкалоиды, ранее извлеченные из растений. Возможно, самка использует эти вещества, чтобы сделать свое тело еще более ядовитым, либо насыщает ими яйца, чтобы уберечь потомство.

За свою жизнь самка королевы спаривается максимум пятнадцать раз. Она делает несколько кладок, оплодотворенных разными самцами.

Пусть самцы возьмут на себя хотя бы сбор алкалоидов: у самок и так дел невпроворот.

Монархи не столь галантны. У их самцов кисточки слишком малы, чтобы очаровывать самок своим ароматом. Монархи обычно зимуют большими колониями и, проснувшись от спячки, незамедлительно приступают к спариванию. Самок в колонии предостаточно, а риск нечаянно совокупиться с представительницей чужого вида невелик. Вместо долгого ухаживания монарх берет подругу на абордаж в воздухе: наваливается на нее и заставляет совершить посадку. На земле он касается самки своими усиками, та смиряется со своим уделом, и самец возносит ее в воздух.

Мириам Ротшильд называет монарха «тираном», а его поведение — «ярчайшим примером мужского шовинизма в царстве животных».

В дни, когда монархи рьяно спариваются, можно наблюдать, что они пьют много росы. Их сперматофор может содержать девяносто процентов воды и составлять до десяти процентов от общего веса самца; чем крупнее и влажнее сперматофор, тем дольше самка будет протестовать против последующих совокуплений с другими самцами.

«Занимайтесь любовью, а не войной!» Но иногда любовь и война — одно и то же. У большинства видов бабочек самка может предотвратить изнасилование, подняв брюшко в позе несогласия, — иначе говоря, сама контролирует доступ к своим половым органам. Однако у некоторых видов изнасилования случаются нередко, а есть даже виды, для которых это норма. Самцы Heliconius charitonia из семейства геликонид сторожат страстоцветы, на которых окукливаются гусеницы. Эти самцы находят куколок женского пола по запаху, регулярно инспектируют их и устраиваются на ветках так, чтобы перехватить юную самку, как только она выйдет из хризалиды.

А точнее, накануне выхода из хризалиды.

Самцы борются за право первым пробить оболочку куколки и вставить в отверстие свой половой орган. Самцы покрупнее пристраиваются сверху прямо на куколку. Другие носятся вокруг и тоже пытаются сесть на нее. У некоторых геликонид самка спаривается единственный раз в жизни — при вышеописанных обстоятельствах (у других видов семейства она может спариваться и позднее). Иногда самцы травмируют самку при изнасиловании, и она умирает.

Вероятно, практика спаривания с куколками возникла в малочисленных популяциях, где самцы отчаянно прочесывают местность в поисках неоплодотворенных самок. Один самец повысил свои шансы, обнаружив куколку и подождав около нее. Спаривание с куколками стало, так сказать, чем-то вроде превентивного удара. Некоторые самцы геликонид совокупляются и с куколками других видов. Хотя это и родственные виды, межвидовое спаривание кончается смертью самки. Возможно, такое поведение призвано уменьшить число конкурентов, претендующих на кормовые растения, — потомков других самцов.

Аполлоны тоже с подругами не миндальничают. Самцы ловят самок в воздухе или захватывают в плен на земле. Девственницы прячутся в траве, но их отыскивают по запаху. Самкой аполлона легко овладеть насильно, поскольку половые органы у нее расположены снаружи туловища. После спаривания самец выделяет и приклеивает к брюшку самки специальную структуру под названием сфрагис, этакий «пояс целомудрия». Сфрагис прочнее и устроен гораздо более замысловато, чем крохотная генитальная пробка. Он задуман так, чтобы самка проносила его всю жизнь. Сфрагис страшно обременяет самку: тяжелый, неуклюжий, мешает откладывать яйца… Среди дневных бабочек только один процент видов использует это крайнее средство.

За оплодотворенными самками самцы аполлона гоняются не менее рьяно, чем за девственницами. Молодая оплодотворенная самка пытается спастись бегством, а когда ее все же настигают, сопротивляется. Самка постарше ведет себя более пассивно — замирает на месте и ждет, пока самец пытается содрать с нее сфрагис. У многих самок брюшко покрыто шрамами — острый, как игла, пенис самца иногда соскальзывает и ранит их.

Почти у всех аполлонов сфрагис представляет собой пустотелый широкий предмет, слишком большой и гладкий, чтобы за него было можно ухватиться; у некоторых видов он дополнен поясом с двумя острыми выступами, искривленными на манер рогов. В большинстве случаев попытки снять сфрагис проваливаются, хотя иногда какому-нибудь самцу удается приподнять эту штуковину, точно домкратом. Можно снять и деформированный сфрагис — изделие пожилого самца, у которого ресурсы на исходе, — либо совсем свежий, еще не успевший затвердеть. Поставив специальный опыт, экспериментаторы подсчитали, что пять процентов самок аполлона все же были вторично оплодотворены.