искала в ящиках ключ. Вскоре старуха вернулась.

— Пять долларов, — напомнила она.

Мария открыла кошелек и дала ей пять долларов. Долорес протянула ключ.

— Доброй ночи, — сказала Долорес и закрыла дверь.

Он терпеливо ждал ее на улице

— Я взяла ключ у Долорес, — сказала Мария.

— У кого?

— У Долорес Фауред. У старухи, которая… — Она замолчала и ухмыльнулась. — Пошли.

Мария повела его в заднюю комнату на первом этаже. Как только захлопнулась дверь, он потянулся к девушке, но она отошла в сторону со словами:

— Кто-то обещал двадцать долларов.

Ухмыляясь, он вынул бумажник. Мария смотрела, как этот большой человек отсчитывает купюры большими пальцами. Мужчина протянул ей деньги, а она, не желая ронять себя, положила их, не пересчитав, в кошелек и сняла плащ.

— В прошлый раз, когда я видела тебя, — сказала Мария, — ты не очень-то мной интересовался. Тебя карты больше занимали.

— То было в прошлый раз.

— Не подумай, что я жалуюсь.

— Я искал тебя весь вечер.

— Честно? — Она подошла к нему, призывно виляя бедрами. Теперь, когда двадцать долларов лежали у нее в кошельке, можно было возобновить игру. — Ну что ж, ты нашел меня, малыш.

— Я хотел поговорить с тобой, Мария.

— Иди сюда, малыш, мы поговорим лежа.

— О Болто, — сказал он.

— Болто? — повторила она озабоченно. — Ах, ты все еще зовешь его этим глупым именем.

— Мне оно нравится. А теперь давай поговорим о твоем уговоре с Болто.

— У меня не было с ним никакого уговора, — сказала она и начала медленно расстегивать блузку.

— Нет, был.

— Слушай, ты что, ради этого сюда пришел? Чтобы поговорить? За это мне двадцать долларов платить не надо.

Она сняла блузку и повесила ее на спинку стула. В комнате из мебели были только стул, кровать и комод с зеркалом; Он внимательно следил за ней и, наконец, сказал:

— А ты маленькая.

— Я, конечно, не Джейн Рассел, — ответила она, — но фигура у меня все равно хорошая. За двадцать долларов кинозвезду, сам понимаешь, не получишь.

— Я не жалуюсь.

— Так за чем задержка?

— Еще не все сказано.

Мария вздохнула.

— Так мне раздеваться или нет?

— Подожди минуту.

— В комнате не очень-то жарко. Какой бы маленькой я ни была, я не хочу все отморозить.

Она усмехнулась, пытаясь вызвать ответную усмешку. Он не улыбнулся.

— Давай поговорим о Болто, — повторил он.

— Болто, Болто, какое он имеет к тебе отношение?

— Большое. Это я попросил Болто договориться с тобой.

— Что? — Она смотрела на него расширенными от удивления глазами. — Ты? Ты попросил его?..

'—Я, — подтвердил он, снова ухмыляясь.

Она устало спросила: ,

— Какой уговор ты имеешь в виду?

— О Болто и твоем брате.

— Говори яснее. Я не понимаю.

— Ты разве не пообещала Болто, что подтвердишь под присягой, будто видела, как твой брат ссорился с младшим Бирнсом?

— Вот как? — спросила она подозрительно.

— Именно так, — ответил мужчина. — Болто действовал по моему поручению. Ты ведь получила от него двадцать пять долларов?

— Получила.

— А он пообещал тебе еще, когда подтвердишь, что видела их ссору?

— Да, — сказала Мария. С дрожью в голосе она продолжала — Мне холодно. Я залезу под одеяло. — Сняв юбку привычными движениями, она пробежала по полу в трусиках и бюстгальтере и нырнула в кровать, натянув одеяло до подбородка. — Б-р-р-р-р, — вырвалось у нее.

— Тебе Болто рассказал, зачем все это нужно?

— Он сказал только, что это будет выгодное дельце и что мой брат в нем участвует.

— А после смерти брата Болто говорил тебе что-нибудь?

— Он сказал, что мой брат запутал все дело. Послушай, я замерзла. Иди сюда

— А твое отношение к уговору не изменилось после смерти брата? — спросил он, направляясь к ней. Он снял свой плащ и положил его на кровать.

— Нет, — ответила она, — с чего это вдруг? Он покончил жизнь самоубийством. Так почему…

Мужчина ухмыльнулся.

— Хорошо, — сказал он. — Правильно думаешь.

— А как еще? — откликнулась Мария, задетая его ухмылкой. — Ведь уговор никак не связан со смертью Анибала.

— Никак, — согласился он. — А теперь забудь об этом, слышишь? Ты знаешь только, что твой брат и мальчишка Бирнса поссорились, и все. Поняла? Если кто-нибудь спросит тебя— Полицейские, репортеры, кто угодно, — ты говоришь только это.

— Кто этот мальчишка Бирнса? — Он уже сидел на кровати. — Ты не собираешься раздеваться? — спросила она.

— Нет.

— Боже, я…

— Я не буду раздеваться.

— Ладно, — сказала она тихо. Потом взяла его руку и положила себе на грудь. — Кто этот мальчишка Бирнса?

— Не важно. Он ругался с твоим братом.

— Да, да, понятно. — Она помолчала. — Они ведь не такие маленькие?

— Нет, — сказал он.

— Нет, — повторила она. — Не маленькие.

Они помолчали. Он лег рядом с ней.

— Запомни, — сказал он снова. — Кто бы тебя ни спросил — полицейский или кто угодно.

— Я уже с одним полицейским говорила.

— С каким?

— Фамилии я не* знаю. Симпатичный такой.

— Что ты ему рассказала?

— Ничего.

— А как же уговор?

— Болто предупредил, что надо ждать его сигнала. А до тех пор помалкивать. Этот полицейский… — Она нахмурилась.

— Что полицейский?

— Он сказал… он сказал, что Анибал, может, и не сам >бя убил.

— А ты что ответила?

Мария пожала плечами.

— Что он, должно быть, покончил с собой. Разве нет?

— Конечно, да, — сказал мужчина. Он обнял ее крепче. — Мария…

— Нет. Подожди. Мой брат. Он… он не из-за этого уговора погиб? Ведь то, о чем мы с Болто договорились, не имеет… М сказала — подожди!

— Я не хочу ждать.

— Он покончил с собой? — спросила она, пытаясь оттолкнуть ' io от себя.

— Да. Да, черт возьми, он покончил с собой!

— Тогда почему тебе надо, чтобы я врала полицейским? Может, моего брата убили? Может… О! Прекрати, мне больно!

— Заткни, наконец, глотку!

— Перестань! Перестань, пожалуйста, ты делаешь мне болы но…

— Тогда заткнись и перестань ныть. Убили — не убили, какая разница? Что ты кбрчишь из себя, шлюха?

— Его убили, да? — спросила она. Боли теперь почти не было. — Кто убил его? Ты?

— Нет.

— Ты?

— Заткнись! Бога ради, заткнись!

— Ты убил моего брата? Если ты, я врать не буду. Если ты убил его ради своих делишек… — Неожиданно она почувствовала на щеке что-то теплое, но не придала этому значения и продолжала — …я сразу иду в полицию. Он, может, ничего собой не представлял, но он мой брат, и я не собираюсь врать…

На лице и на шее стало еще теплее. Она потрогала лицо, подняла руку и внимательно осмотрела ее. Когда она увидела кровь, глаза ее расширились от ужаса. «Он зарезал меня, — мелькнула у нее