— Что-то вы слишком уж тревожитесь, — хмыкнул Колосов. — Так уж прямо и жаловаться. На то, что машину вашу нашли на второй день?

— Мало ли, — Антипов пожал плечами. — Она ж за мной числится. Я за нее отвечаю. А то знаю я — приедем на стоянку, а там один кузов — без стекол, без дверей, без колес. Что я, первый раз, что ли, наивный я? Так я говорю, Михал Борисыч?

Жуков поморщился, как от зубной боли.

— Никакого похищения машины не было, — сказал Колосов. — Ее пригнали во двор дома на Ленинградском проспекте. Поставили на стоянку, заперли, сигнализацию включили. И, скорее всего, дело так обстояло: «Волга» прямо из Шереметьева была перегнана на Ленинградский проспект и поставлена во дворе. Спрятана там. Произошло это примерно около часа дня — времени надо не много, чтобы доехать от аэропорта до Сокола. Позже на аэропортовском шоссе произошла авария из-за снегопада, там все движение застопорилось. Думаю, все это произошло до той аварии. А спустя еще два с половиной часа о пропаже «Волги» и разбойном нападении было заявлено нам. И мы ее начали искать — на трассе. То есть там, где ее не было и быть не могло. Умно придумано, а, Михаил Борисович?

— Саша никогда не был… Он никогда прежде не… Ну, я просто не знаю! — Жуков отвернулся к окну.

— «Волга» ведь почти новая, да? — спросил Колосов Антипова.

— Совсем новая, пробег три тысячи всего, — ответил тот. — Недавно новые машины пришли.

— Ну, может, покупатель какой уже имелся на примете? Машина-то недорогая, наша, но все ведь деньги. Зачем зря добру пропадать? — усмехнулся Колосов.

— Я одно не пойму, — Жуков говорил тихо, — как он нам всем после такого.., такого.., в глаза собирался смотреть? Как выходить думал на работу в понедельник, лгать, изворачиваться?

Они уже ехали по Ленинградскому проспекту.

— А вот и наш дом, — Колосов указал направо. — Тот самый.

Дом проплывал мимо — кирпичные корпуса, ровные квадраты окон.

— Магазин тут раньше был хороший, — заметил Антипов. — Я, помню, пацаном еще тут лыжи с отцом покупал. А Сан Саныча я как раз сюда подвозил. Было такое дело.

— Когда? — быстро спросил Колосов. — Вспомните поточнее, прошу вас, это очень важно.

— Когда? Да как раз когда у нас катавасия с самолетом в Эмиратах приключилась… Точно!

— Что еще за катавасия? С каким самолетом? — Колосов посмотрел на Жукова. — Когда это было?

— В конце сентября. Самолет и груз у нас на таможне в Дубае арестовали, — ответил тот. — Неприятная история, но это вообще не может иметь никакого отношения к…

— Да тогда у нас все целую неделю сутками работали. Ну, и охрана тоже, — перебил его Антипов. — А как выпустили в Эмиратах самолет, то и… Я ж помню — вечером дело было. Бортников подошел ко мне — куда, спрашивает, в Москву? Я говорю: домой еду, я-то сам в Чертанове живу. А он мне, давай не через Окружную — я-то обычно так езжу, — а давай через центр. Меня подбросишь. Он-то хорош был, теплый уже. Наши вылет самолета отпраздновали. Ну, и поехали мы с ним. Этой вот самой дорогой. Он сказал, что ему надо на Сокол. Я его хотел у самого метро высадить, а он вот тут, у этого самого дома, велел остановиться и в арку зашел, к тому, последнему, корпусу, я видел.

— А к кому он ехал? — спросил Никита. — Вспомните, пожалуйста, может быть, говорил о ком-нибудь, имя называл?

— О самолете мы всю дорогу говорили, больше ни о чем. А ехал он, видно, не домой, а в гости. Потому что вечер поздний — а у него в руках сумка была с короб-кой ха-ароших дорогих конфет и шампанское было — это я точно помню. И про цветы он меня спрашивал, ну, насчет букета, где бы достать?

— Ну, купили вы букет по дороге?

— Купили. У «Войковской». Хоть и поздно уже было, там цветочный ларек еще работал. Здоровый он букет купил. Розы. Я еще пошутил, словно на свадьбу веник. А он так вот рукой махнул небрежно — живем, мол, один раз. Как в воду, выходит, глядел, — Антипов вздохнул и покосился на Жукова.

Дом они уже проехали. Колосов свернул к железной дороге.

Евгений Сажин уехал с работы сразу после обеда: из магазина в этот день ему должны были привезти мебель. Отпрашиваться ни у кого не пришлось. С тех пор как полгода назад Сажин занял пост коммерческого директора проектно-строительной фирмы «Ваш дом», он лично распоряжался своим служебным временем и был этим очень доволен. Фирма, правда, была скромной, входила в ассоциацию столичных строительных компаний, но с легкой руки такого строительного гиганта, как «Мосжилкомстрой», имела регулярные заказы: вела строительство индивидуальных коттеджей в Подмосковье и одновременно занималась реконструкцией старинного особняка в Замоскворечье, приобретенного под представительский офис Строительным банком.

Через «Мосжилкомстрой» фирма «Ваш дом» занималась еще и тем, что выкупала у различных жилищных фирм и организаций жилье — ведомственное, реконструированное, после капремонта, — а затем перепродавала его.

Квартира на Ленинградском проспекте поначалу была приобретена «Вашим домом», а затем коммерческий директор фирмы Евгений Сажин выкупил эту квартиру для себя.

Коллеги по работе советовали другое: приобрести коттедж, например в Куркине, — это престижнее и выгоднее, учитывая льготы для строительной фирмы. Но Сажин отказался наотрез, объясняя отказ тем, что у него больная пожилая мать. И случись что с ней, «Скорая» в Куркино в коттеджный поселок просто не доедет.

Мать Сажина страдала астмой. Но ее голос в выборе места жительства не был решающим. Сажин лукавил: квартира на Ленинградском проспекте приглянулась ему самому. А мать даже не знала, куда они переезжают со своей старой квартиры на Профсоюзной. Она так ничего и не узнала — умерла в июле в самый разгар переговоров о покупке квартиры.

Сажин похоронил мать на Преображенском кладбище, где был похоронен брат и все прочие родственники, а уже в сентябре переехал на новую квартиру и занялся ее обустройством. Точнее, сначала были только планы. И они более двух месяцев так и оставались планами: летне-осенний сезон, как известно, в строительном бизнесе — самая жаркая пора. Фирма «Ваш дом» была связана контрактом, за просрочку грозили крупные штрафы.

Сажин пропадал на объектах целыми днями и просто не мог снять со строительства ни одной бригады. А доверять ремонт своей квартиры не «своим» не хотел. В результате отделкой собственного жилья он занялся только в ноябре. К Новому году почти все было готово.

Все время Сажин жил в условиях ремонта, выбрасывать деньги на «съемную» он не собирался, а к спартанским условиям привык. В феврале все эти лишения и неудобства вспоминались уже как нечто несущественное. Ремонт и отделка квартиры закончились, уступив место мебельно-интерьерной лихорадке.

Сегодня как раз должны были привезти из магазина купленную мягкую мебель.

Заехав во двор дома, Сажин поставил машину на свое обычное место — между двумя занесенными снегом «ракушками». В последние дни место это занимала синяя «Волга», но сейчас ее не было, и Сажин занял стоянку со спокойным сердцем. У него самого был «Фольксваген Пассат» — не новый, конечно, но вполне еще сносный.