обихода VI–VIII вв. Заслуга выявления этих предметов (подвески, трапеции, лунницы, колокольчики, гладкие и прорезные бляшки, спирали, браслеты и др.) принадлежит А.А. Спицыну, который впервые связал их с исторически известными антами[162]. Область кладов с этими антскими вещами совпадает с областью фибул лишь с небольшими исключениями. Шестовицы под Черниговом, Новоселы близ Остра на Десне, Верхняя Злобинка близ Мглина (в земле радимичей) и Русская Буйловка на Дону. Перечисленные пункты расширяют область антов вверх по Десне и несколько на восток до Дона, где нам известны городища роменского типа (Боршево). Кроме того, несколько кладов найдено на нижнем Днепре близ летописного Олешья.

Итак, широкую лесостепную полосу от правого берега Днепра до Дона, объединенную не только однородностью природных условий, но и общностью материальной культуры в VI–VIII вв., можно считать областью тех восточнославянских племен, которых византийские авторы VI–VII вв. называли антами. «Бесчисленные племена антов» действительно были расположены на север от Меотиды (Прокопий Кесарийский)[163].

Именно в этой области было зарыто наибольшее количество кладов византийских и сасанидских изделий из золота и серебра IV–VII вв., что соответствует сведениям о грабительских походах антов со времен Юстиниана[164].

Естественным центром области антов было Среднее Приднепровье, еще более узко — бассейн Роси, где сделано наибольшее количество находок вещей VI–VIII вв. (не говоря уже о массовых находках IV–V вв.)[165].

Более поздние типы фибул, происходящие от лучевого прототипа (антропоморфные и зооморфные), фибулы VII–VIII вв., встречаются не по всей лесостепи, а только в этом средоточии антской культуры, ближе к берегам Днепра (см. карту).

В это же время, около VIII в., появляется еще ряд характерных вещей (серьги, височные кольца), ареал которых совпадает с ареалом антропоморфных фибул. Думаю, что в данном случае мы имеем право говорить о единой культуре племени полян, самого передового и важного среди всех приднепровских племен.

Памятники приднепровского художественного ремесла VI–VII вв. довольно многочисленны и интересны. В техническом отношении все они выполнены старой техникой литья по восковой модели. На лучевых фибулах очень хорошо видны следы обработки мягкой восковой модели различными остриями и циркулями с 2–3 ножками (рис. 8–9).

Рис. 8. Антская фибула VI в.

Рис. 9. Антская фибула VI в.

Иногда мастер, покрыв все поле вдавленными точками, смело перекрещивал всю модель несколькими резкими линиями. Такая легкость в обращении с материалом возможна только при работе над воском. Получение рельефа путем осторожного и кропотливого удаления фона было неизвестно днепровским мастерам: они предпочитали смелую и более легкую орнаментацию вдавливанием. Глиняная форма, по всей вероятности, служила очень недолго. Для каждой вещи мастер должен был специально изготовить восковую модель и по ней отливать изделия[166]. Материалом для изделий служила преимущественно медь в ее сплавах и изредка серебро; иногда применялась позолота. Время появления позолоты трудно установить, но, судя по большинству находок, этот сложный технический прием был освоен не ранее VII в. Позолота производилась не накладкой золотой фольги, а химически, путем «жженого злата» — золотой амальгамы, приготовленной на ртути[167]. В художественном отношении очень интересны различные литые изделия с человеческими изображениями.

Примерно в VI в. боспорская схема лучевой фибулы с птичьими головами осложняется мотивом человека со змеями по бокам (рис. 7). Голова человека сделана очень схематично; намечены циркулем глаза, острием проведен рот. Змеи покрыты поперечными насечками, пасти у них сделаны реалистически. К VI–VII вв. нужно отнести клад из Мартыновки на Роси (на юг от Киева), хранящийся в Киевском государственном музее и частично в Британском музее в Лондоне[168].

Клад, найденный вместе с византийскими вещами середины VI в., состоит из 4 человеческих и 4 лошадиных фигур с отверстиями для нашивания или набивания на что-либо. Все фигуры отлиты из серебра по восковым моделям и частично позолочены (грива у коней, волосы). Внешняя сторона фигур рельефная, оборотная — вогнутая. Несомненно, что вещи не имели самостоятельного значения, их, очевидно, накрепляли на какой-то связывающий их фон (рис. 10).

Рис. 10. Мартыновский клад VI в. (Киевщина).

Кони сильно стилизованы, чувствуется некоторая связь с сарматским искусством, только головы переданы с натуралистическими подробностями (зубы и нижняя губа). Гривы превращены в геометрический орнамент и позолочены. Особенно интересны человеческие фигуры. Изображен усатый, безбородый мужчина с длинными волосами; руки положены на бедра, ноги расставлены; высота фигуры около 10 см. Мужчина одет в рубаху с длинными рукавами и длинные штаны до щиколоток. На груди — широкая вышитая вставка, обозначенная решетчатой штриховкой. Вышивка доходит до пояса. Волосы, вышивка на груди и рукавах подчеркнуты позолотой. Радиальная штриховка волос напоминает антропоморфную фибулу VIII в. с хутора Блажки. Подобный тип изображения не одинок: в б. Чигиринском уезде близ Днепра найдена подвеска, где внутри круга заключена совершенно такая же фигура мужчины с длинными волосами и широкой вышитой вставкой на груди[169]. Рубаха с широкой вышитой вставкой является характерной для населения Приднепровья на протяжении нескольких столетий. Для эпохи Киевской Руси мы располагаем изображениями на серебряных браслетах XII в.; на одном из них, найденном в Киеве, изображен гусляр в колпаке и рубахе с широкой вышитой вставкой[170]. На браслете из тверского клада киевского изготовления изображен бегущий мужчина в рубахе с такой же вставкой[171]. В этнографическом материале такие рубахи с широкими вышивками во всю грудь до пояса обычны на Украине, в южной Белоруссии и на Десне[172]. Фигуры мужчин с конями (обычные в позднейших русских народных вышивках) из Мартыновского клада следует считать выдающимся произведением художественного ремесла полян VI–VII вв. В эту эпоху изображения человеческого лица все чаще встречаются на приднепровских изделиях. Любопытны две фибулы с небольшими головками бородатых мужчин с волосами, стриженными под скобку. Одна из них из Пастерского городища, другая — из с. Степанцы близ Канева[173]. Обе фибулы очень сходны между собой. У мужских голов совершенно русский, крестьянский тип лица. Лица сделаны более тонко и умело, чем на фигурах Мартыновского клада (рис. 11).

Рис. 11. Фибулы с изображением человеческих голов из окрестностей Киева.

В ряд с перечисленными памятниками можно поставить великолепную литую пряжку VI–VII вв. с крупной мужской головой[174]. Волосы подстрижены так же, как на изображениях на фибулах, широкий нос хорошо моделирован, умело сделаны глаза, губы. Лицо окаймлено небольшой курчавой бородкой, усы свисают вниз. Мастер, лепивший восковую модель, несомненно, обладал хорошим художественным чутьем и уменьем.

Особенно полно художественные