Всё будет хорошо. Нико повторял это весь вечер, пока не заснул.

«Всё будет хорошо».

«Всё будет хорошо».

Он заснул, даже не раздевшись.

И пока он говорил себе, что всё будет хорошо, он видел, как разлетаются осколки от окна машины, стекло на веранде, видел волка, который шёл за ним по трассе. Дыхание волка клубилось чернотой по асфальту и проскальзывало в горло, душило и мешало вдохнуть.

Нико проснулся в полдень. Из оконных ставней в комнату пробивались полоски света. Он открыл глаза, оглядел комнату, увидел солнце, которое поднималось над миром, ни о чём не задумываясь. Ни о Нико, ни об отце, ни о чудовище, которое таилось в его голове. Особенно – о чудовище, которое таилось в его голове.

Тишина. Нико смотрел в пол. Он впился ногтями в ладони.

– Не хочешь поговорить о том, что произошло, Нико?

Нико не поднял головы. «Если опустить глаза, слова исчезнут, пройдут, как дождь».

– Твой отец всё рассказал, но мне важно, чтобы это сделал ты. Важно, чтобы ты поделился своими мыслями.

«Считай, Нико, считай до десяти».

– Давай поступим так. Я тебе расскажу, что об этом думаю я.

«Один… два…».

– Я думаю, что произошло кое-что позитивное. Даже очень.

«…три… четыре… пять…»

– Да, это звучит странно, но рассуди сам. Ты ведь видишь воображаемого волка?

«…шесть… семь…»

– Это вполне возможно. Раз его видишь только ты, волк может быть плодом фантазии.

«…восемь… девять…»

– Но это не так, Нико. Этот волк не воображаемый.

Нико поднял голову.

Тишина.

Он перестал считать. «…Девять…» Осталось лишь «десять», но его не будет. «Десять» замерло в ожидании, совсем рядом.

– Он не выдуманный, Нико. Как раз наоборот. Он реален. Настолько, что, когда ты думаешь о нём и он появляется, ты вынужден отступать. – Хаус отвернулся к окну. – У тебя когда-нибудь был воображаемый друг, Нико? В детстве? У меня был. Его звали Ломпо, не спрашивай почему. – Хаус улыбнулся и покачнулся в кресле, как на качелях. – Мне было лет пять. Мы постоянно болтали, играли, бегали, прятались в шкафу, когда мама звала меня купаться. Нам было очень весело. – Он выпрямился. – Но я придумал Ломпо. Я знал об этом и притворялся, что злюсь, когда мама говорила, что я не должен верить в него. Он был моей игрой, плодом фантазии, проекцией привязанности, эмоций…

Хаус повернулся и подался вперёд.

– Но у тебя всё по-другому, Нико. Это не игра, не проекция. В противном случае в твоём возрасте было бы очень тяжело избавиться от этой проблемы. Но, к счастью, твой волк – это нечто другое. – Хаус посмотрел Нико в глаза, и тот снова опустил их. – Он часть тебя, Нико. Он тебя дополняет.

«Сейчас должно быть „десять“».

– Знаешь, что это значит?

«„Десять“, чёрт побери, где „десять“?»

– Что мы можем его контролировать.

Хаус снова отвернулся. Он говорил, размахивая руками и глядя в окно, но Нико больше его не слушал. Он снова начал считать. «Один… два… три… Он часть тебя… четыре… пять…» И неожиданно ему захотелось рисовать. «Шесть… семь…» Да, рисовать, прямо сейчас. Не важно что, главное – рисовать.

В конце концов Нико взял телефон и позвонил этому придурку. Потому что на самом деле Лео был не виноват. Виноват был только Нико.

Он набрал ему просто так. Они договорились встретиться на площади.

Нико вышел после ужина. Он не сказал ни слова, просто посмотрел на своего отца. Тот посмотрел на часы и кивнул, сказав что-то, что Нико даже не стал слушать. Возвращайся пораньше, не задерживайся, обычная ерунда.

Нико и Лео просидели на скамейке весь вечер. Они ещё никогда столько не говорили.

– Знаешь, я на тебя не обижаюсь, – сказал Нико.

– Я знаю, – ответил Лео. – Я не виноват. Нет, просто ты придурок.

Нико захотелось встать и уйти, но в глубине души он знал, что Лео был прав. В рюкзаке Лео всегда можно было найти пару банок пива. Они выпили. Нико знал, что папа почувствует запах и будет ругаться, но ему было плевать.

Потом к ним подошли Амброзини, Бритва и Спиди-гонщик. Лео угостил всех пивом, особенно Спиди-гонщика, и Бритва воскликнул:

– Эй, полегче, ему же ещё ехать домой!

Спиди-гонщик расхохотался и от смеха почти обделался.

Нико отлично провёл время. Ему было очень весело. Хотя бы два часа он не думал о волке, который жил в его голове.

Все ушли, остались только он и Лео. Вскоре стемнело, и нужно было возвращаться домой.

– Да ладно, братишка, давай посидим ещё немного, – сказал Лео.

– Нет, Лео. Я устал.

– Мы же отлично повеселились. – Он вскочил на скамейку и положил руки на плечи Нико. – Слушай, у меня идея.

– Я же сказал «нет», мне пора, – улыбнулся Нико.

– Ну ладно, ладно, – фыркнул Лео. Он спрыгнул на землю и поклонился. – Тогда пока, Трамонтана.

– Лео, я просил тебя не называть меня так.

Лео улыбнулся и ушел через опустевшую площадь.

Нико поднял голову.

В ту ночь небо было почти ясным. Облаков не было, только звёзды над головой, до которых можно было дотронуться. Если присмотреться хорошенько, то получится их разглядеть, даже заметить их движение, увидеть, как небо медленно вращается вокруг себя. Рассмотреть, чем занимается мир, когда люди спят.

Нико улыбнулся. Интересно, можно ли играть в плыви-небо, когда на небе ни облачка? Плыви-небо со звёздами – плыви-звёзды.

Почему Клаудия никогда не задумывалась о плыви-звёзды? Хотя такая идея могла прийти в голову только тому, кто оказался на площади в тот час.

«Плыви-что?».

«Плыви-звёзды, Клаудия. Когда-нибудь я тебя научу».

«Я снова выиграю».

«Тебе бы хотелось обыграть меня?»

«Конечно. Научи меня».

«Нет, Клаудия, сейчас не могу».

«Почему?»

«Потому что тебя здесь нет, Клаудия. Как бы я хотел, чтобы ты была рядом. Я не могу без тебя».

«Скажи это ещё раз».

«Я не могу без тебя. Ты ведь это знаешь».

«Так почему ты никогда не говорил это?»

«Никогда?».

«Никогда, Нико. Ни разу».

Тишина. Небо. Звёзды.

«Не знаю, Клаудия».

Звёзды.