Местная публика выглядела куда более чопорной и высокомерной, чем та, к которой она привыкла. Если в Клубе дамы всегда норовили приоткрыть ножку или плечо, то тут у каждой был закрывавший горло воротник, ни единый локон не оттенял холодное белое лицо. Джентльмены держались немного свободней, но и в их взглядах чувствовалось что-то, от чего Элену пробирал холодок.

«Я хочу домой…» — отчего-то промелькнуло в голове, хотя она и сама не знала от чего.

За весь день Эван не сказал ей ни слова. Они вообще не виделись со вчерашнего полдника, когда Элена, по обыкновению, которое завела уже две недели назад, принесла князю успокаивающий чай. Ничего особенного она туда добавить не могла — мяту, душицу, зверобой и грецкий орех, а некоторые специи взяла у миссис Адамс. Она уже заметила, что Эван постоянно пил таблетки от кашля, которые явно ничуть не помогали. Но заметила она и то, что Эвана куда больше мучают сердцебиения, и потому постаралась сделать упор ещё и на травы, которые могли успокоить сердце.

Поначалу Эван принимал чай с осторожностью, но с каждым днём привыкал к нему всё сильней. Иногда Элене казалось, что Эвану нравится не столько сам чай, сколько то, что именно она приносит его — и Элена не упускала возможности использовать лишние минуты, когда они оказывались вдвоём.

На сей раз слуга Эвана сухо поблагодарил её за чай, но сам князь так и не вышел — видимо, был занят подготовкой к приближающемуся вечеру, как и все вокруг. Элена настаивать не стала, хоть и ощутила в груди болезненный укол.

— Мой дорогой Конахт, как давно мы не видели тебя! — вырвала Элена из задумчивости особенно громко прозвучавший голос леди Изабель, и, вздрогнув, сфокусировала на входящих взгляд. Мистер Конахт Аргайл — юноша на вид лет шестнадцати или около того — явно чувствовал себя очень солидно. Он держал в руках новенький складной цилиндр и украшенную драгоценным набалдашником трость, а за спиной его стояли ещё двое таких же молодых ребят.

На приветствие матери он отреагировал лишь небрежным поклоном и парой не очень вежливых фраз. Небрежно представил своих друзей и, надменно помахивая тросточкой в воздухе, стал подниматься на второй этаж.

Элена внимательно следила за ним, потому что этот юноша оставался последним обитателем дома, о котором она совсем ничего не знала, и, будто бы почувствовав её взгляд, Конахт обернулся, проходя мимо неё, и наклонил голову вбок. Элена была уверена, что тот её заметил, и потому усмехнулась, демонстрируя равнодушие к этому факту, и перевела взгляд слегка в сторону. Секунду взгляд Конахта цепко держал её, а потом вся компания прошла мимо, так ничего и не сказав.

Элена чувствовала себя неуютно в этом доме среди людей, которых не только не знала, но и не понимала. До последнего она сомневалась, не стоит ли отсидеться у себя, но всё же любопытство взяло верх, и она решила посмотреть на бал.

Оркестр заиграл музыку. Первым в программе стоял полонез. Затем мазурка и вальс. И будто назло ему первый танец начал Эван — он вёл под руку свою племянницу, леди Кони. Элена, поджав губы, смотрела на них. Напряжение мешалось в её сердце с тревогой, потому что она прекрасно знала, чего даётся Эвану хотя бы подъём по лестнице. Будь у него возможность, он вообще не пускал бы его на этот бал — тем более, что и сам князь никакого интереса к этому мероприятию не питал.

Однако, его не собирался спрашивать никто.

Танец окончился, Эван поцеловал девушке руку. На секунду их с Эленой взгляды встретились, но тут же князь отвёл свой в сторону и двинулся к диванчикам, стоявшим у стен.

Элена ощутила ещё один болезненный укол и с трудом справилась с желанием стукнуть кулаком по стене. Не в первый раз её вчерашние любовники вот так вот легко о ней забывали, но никогда ещё это так не задевало. Умом она понимала, что Эван не может проявить свой интерес. Само собой разумелось, что девочка из Клуба в Манахате или студентка Академии искусств — она не была хорошей парой князю Аргайл. Но справиться с обидой Элена всё равно не могла.

Снова зазвучала музыка, джентльмены спешили к девушкам и дамам, которые обещали им этот танец, и только компания молодых людей, приехавших вместе с Конахтом, продолжала сидеть в сторонке, негромко смеясь и беседуя о своём. Конахт повернулся к одному из своих товарищей и произнёс негромко, но так что Элена отчётливо слышала:

— Уэлен, видишь эту молодую леди с кислой физиономией совсем недалеко от нас? Тебе не кажется, что она не может быть Аргайлом? Да и вообще, должно быть, не одна из нас?

Уэлен не успел ответить, потому что, обернувшись к Чезаре, стоявшему у неё за спиной, Элена так же негромко, но вполне отчётливо произнесла:

— Чезаре, ты не мог бы сообщить тому молодому господину, что сидит слева от нас, что в таком фраке ему стоило бы сразу отправиться к себе, чтобы не позорить дом Аргайл? Думаю, мы должны его предупредить, пока это не сделал кто-то другой.

Конахт напрягся и опять обратился к своему приятелю:

— Уэлен, та странная девушка из внешних земель говорит о нас?

— Полагаю, да, Конахт.

— Может, она захочет подойти и сказать нам что-то в глаза?

— Может быть и так, — Элена резко повернулась и, пристально посмотрев на него, двинулась вперёд. Смешки и голоса мгновенно стихли…

— Добрый вечер, — сказала она и протянула руку, чувствуя, что инициативы ждут от неё, — Мадлен Лучини.

— Конахт Аргайл, — юноша, не вставая, легонько сжал протянутую ладонь и указал Элен на один из диванчиков, — вы не похожи на кого-то из нашей семьи.

Мадлен едва заметно улыбнулась. Взгляд Конахта будто бы очерчивал небрежный нимб вокруг её головы — Элена знала такие взгляды очень хорошо. Это значило, что сейчас последует укол, и нужно было либо уйти из-под удара, либо ударить первой.

— Вы тоже не похожи на тех Аргайлов, которых я знала до сих пор. Значит ли это, что я должна соответственно оценивать вас?

Конахт тихонько хмыкнул.

— Может быть, я такой, какими Аргайлы станут через несколько лет? Время не стоит на месте.

— Абсолютно верно. Остаётся надеяться, что оно движется вперёд, а не назад.

Взгляд Конахта наконец-то сосредоточился на лице Элены, и в нём проскользнуло любопытство.

— Не хотите присесть?

— Предпочту постоять. Но с удовольствием развлеку вас, если вам так же, как