вместе с гневом внутри. Пока он спасал мир, его пара боролась, чтобы выжить после жестокого нападения такого человека, как он.

Он не мог оставаться здесь. Не с ней, не тогда, когда он не доверял себе.

— Ну?

— Думаю, мне следует двигаться дальше. Уехать из Лос-Лобос и Блэк-Хиллс.

— Ты дал слово. То, что я рассказала, заставило тебя передумать? Ты ненавидишь меня сейчас, потому что у меня были отношения с бывшим пациентом?

— Док, я тебя не ненавижу. Я тебе не подхожу. Я неуравновешен. И теряю рассудок.

Он никогда не причинит ей боли, но и не собирался говорить ей об этом и давать ей повод цепляться за его спасение. Она не заслуживала такую пару. Может быть, как человек она сможет найти кого-то другого, жить дальше? От этой мысли Ксана затошнило, тошнотворный спазм в животе, невозможность дышать и удушье.

— Пожалуйста. Не уходи.

Лив бросилась в его объятия, ее бедра оказались между его бедрами, ее руки обвились вокруг него, а ее грудь плотно прижалась к его груди. Ее губы прижались к его губам, и ему потребовались все его силы, чтобы не потеряться в ней.

Женщина, крошечная койот, принадлежит ему. Даже зная, что должен, он не мог уйти. Раньше он не чувствовал запаха ее животного, но теперь смог. Он чувствовал ее вкус, чувствовал ее застенчивость, когда она выползала из укрытия. Лив, никогда не переставала быть койотом, и ее животное просто узнавало свою пару, даже если ее человеческая сторона этого не делала. Боже, он хотел запрокинуть голову и завыть, но не сделал этого. Он не испугает ее, когда только нашел.

Его голод рос, Ксан ответил на лихорадочный поцелуй, принимая все, что женщина предлагала, теряя свое сердце. Он поднялся, подхватил ее на руки и понес в комнату. Она не произнесла ни слова, когда он положил ее на кровать и отступил назад, стягивая через голову рубашку. Если он не может уйти, то лучше показать ей, кем и чем она для него есть, единственным известным ему способом.

Он опустил руки к брюкам и расстегнул их. Лив потянулась, чтобы снять леггинсы, и Ксан зарычал.

— Нет, — он сам хотел раздеть ее.

Мужчина посмотрел на ее руки, когда она опустила их.

— Хорошо.

Он кивнул и продолжил раздеваться, снимая джинсы и трусы. Поскольку он любил ходить босиком, ему не нужно было снимать обувь. Это сработало в его пользу, так как у него не хватило бы терпения развязать шнурки. Глубокая потребность поцеловать и прикоснуться к Лив взяла верх. Она принадлежит ему, и он дал себе обещание, что еще до конца дня и Лив поймет это.

Его кожу покалывало, когда он смотрел на нее. Чувство, которое Ксан испытывал только перед тем, как обращаться. Он потер предплечье, где оно начало гореть. Сможет ли ее койот вывести на свет его волка? Могла ли она быть тем лекарством, которое он искал?

— Ты такой красивый, — прошептала она.

Ксан улыбнулся. Никто не мог называть его красивым. Никто, кроме нее. Он окружил себя каменными стенами. Она видела нечто более глубокое, то, что видели немногие. Его непоколебимая преданность. Мужчина отдал бы жизнь за тех, кого любил. Не важно, кем он стал, через что прошел, он никогда не терял свою душу. И только одна женщина могла понять внутренние терзания, с которыми он столкнулся, женщина, которая боролась со своим собственным демоном и выжила, чтобы найти свою пару.

— Ты собираешься пялиться на меня весь день или снимешь с меня эту одежду, прежде чем я сгорю?

Ксан подошел к ней, схватил один ботинок и сдернул его. Потом другой, перебросив его через плечо. Он сжал в кулаке пояс ее леггинсов и резинку нижнего белья, разрывая их, не потрудившись снять их с ее тела. Не торопясь, Ксан получит больше времени, ему не придется завоевывать свою пару, клеймить ее как свою, показывать ей, кому она принадлежит.

Жар в ее глазах сказал ему, что он поступил мудро, избавившись от ее одежды. Он скользнул взглядом по ее соблазнительному телу и погрузился в воспоминания, хорошее перебьет плохое. Она станет его спасением.

Похоть и потребность.

— Иди сюда, — Ксан провел руками по ее бокам до лодыжек и рывком притянул к краю кровати. Он опустился на колени и сорвал с нее остатки одежды. Затем, поцеловал внутреннюю сторону ее лодыжки, продвигаясь вверх.

— Ты меня убиваешь.

Нет, он не убивал. Его член стал таким чертовски твердым, что стало больно. Он не будет торопиться, а покажет ей, как боготворит ее. А потом он пометит ее и сделает своей.

— Пожалуйста, — выдохнула Лив и выгнулась, когда он прикусил ее бедро.

Ксан улыбнулся. Нетерпеливый койот. Он согнул другую ее ногу и начал чередовать поцелуи и мягкие укусы, не торопясь, пробуя каждый дюйм кожи. Когда он добрался до внутренней части ее бедра, его клыки удлинились, чего не случалось уже целую вечность. Мужчина замер.

— Ксан?

Он поднял голову и посмотрел на нее, ухмыляясь.

Сначала Ксан прочел на ее лице потрясение, но потом выражение ее лица смягчилось.

— Я вижу, что пробуждаю в тебе зверя.

— Ты даже не представляешь.

Потом, Лив улыбнулась, и на ее щеках появились ямочки.

— Боже, какие у тебя большие зубы.

Он поцелует эти ямочки позже, когда будет входить в нее. Сначала он должен попробовать ее на вкус.

— Лучше съесть тебя, — Ксан опустил рот к ее клитору и начал сосать.

— О,боже! — закричала женщина и дернулась. Она запустила руку в его волосы, задыхаясь под ним, тая, как истинная пара при малейшем прикосновении.

Это была не любовь. Связь была гораздо глубже. Мужчина раздвинул половые губы и лизнул, найдя барьер. Ксан снова поднял голову.

— Ты девственница. Я думал, когда ты сказала, что у тебя были отношения с пациентом, это означало, что у тебя был секс.

— Нет. Мы встречались. Он пытался изнасиловать меня, потому что я не отдалась ему.

— Волки, койоты, животные обычно не воздерживаются так