иглы, будто пытающиеся проткнуть сам небосвод. На них не было заметно ни единого растения, даже самого чахлого кустика. Временами, если обернуться, Сашка мог видеть прилегающий к горам плотный лес — пустой, безжизненный. Временами в нем мелькали слабые огоньки, будто кто-то там бродил среди голых стволов или, что ужаснее, жил.

Было достаточно светло, чтобы разглядеть вредные камни, то и дело подворачивающиеся под ноги. Живот его был полон после продолжительной трапезы в пещере, и дорога легко ложилась под ноги.

«Я, наверно, сейчас такое чучело», — внезапно подумалось ему. За дни, проведенные в лесу, в голоде и холоде, за время побега, Саня успел позабыть, что он просто подросток. Но сейчас мысли об этом накатили подобно океанской волне. Под теплой рубашкой и футболкой явственно прощупывались ребра, а волосы грязными патлами лезли в глаза. Действительно, самое настоящее чучело.

Под утро усталость одолела его. Заморосил дождь, и Сашка начал искать место для отдыха. Он не хотел забираться в какую-нибудь пещеру и спать в ней. Они редко бывают свободны, а тут еще и место совершенно ему не знакомо. Какой-нибудь навес его вполне устроил. Но тут, как назло, дождь усилился, и пришлось удовольствоваться тем, что оказалось ближе всего.

Это была весьма широкая пещера. Начинаясь просторным входом, она все больше расширялась вглубь, пока плавно не заворачивала куда-то вовнутрь горы. Там пещера терялась во тьме и неизвестно, что за существо обитало в темных подземных коридорах. В пещере пахло пылью и одновременно сыростью и чем-то еще. Едва уловимый сладковатый аромат, ненавязчиво проникающий в ноздри и оседающий в мозгу плотным киселем.

Пещера была обитаема. И принадлежала она хищнику.

Инстинкт самосохранения завопил Саше о том, что нужно бежать. Но было уже поздно. Как послушная кукла зашагал он вперед. Сладкий яд продолжал обволакивать его, зазывать.

И где-то в глубине пещеры хохотала огромная паучиха.

Заячья Маска решил, что дождь будет лучшей погодой для того, чтобы быстрее поймать беглецов. Ночью он их изрядно задержит, заставив найти укрытие, а днем по мокрой земле и траве они не будут столь шустры. Сам он любил дождь, и, призвав его ближе к утру, когда силы после Карнавала восстановились, уселся на поваленное дерево в сосновом бору, где жила Курильщица, и с наслаждением подставил лицо водяным каплям.

Мысли вяло толклись в голове. Хозяин Леса явно разочаровался в нем. В любое другое время Лесоцарь вызвал бы Заячью Маску и отдал приказ выловить чужаков во что бы то ни стало. Сейчас же он отдал приказ абсолютно всем жителям Леса. А на Заячью Маску даже не взглянул после того, как тот упустил Женю на острове.

Почему же он не схватил беглянку еще там, у захлопнувшегося портала? Да, он не мог, как и все остальные лесные жители, войти в воды озера, но что мешало чуть ускориться и схватить ее на берегу? Заячья Маска самому себе не мог объяснить, почему же он намерено упустил ее.

В любом случае, эту девушку в Туманной Долине не ждет ничего хорошего.

Он не горел ни малейшим желанием отправляться в это паршивое место. А потому, чтобы восстановить доверие Лесного Царя, нужно было отловить дружка Жени.

На востоке забрезжил рассвет, и дождь усилился. Заячья Маска чувствовал себя крайне усталым.

Когда солнце встало уже наполовину, он наконец поднялся с поваленного дерева. Насквозь промокший, он медленно зашагал по лесу босыми ногами. Тропа послушно стелилась под ногами. Она знала, куда ему нужно и насколько сильно он там не хочет оказаться, и потому деликатно вела Заячью Маску самой длинной дорогой из всех возможных.

И все равно осиновая роща, где всегда царила осень, показалась очень быстро. Заячья Маска застал тот самый момент возвратного танца листьев. Опавшая листва дрожала под его ногами. И всюду будто звенело множество хрустальных колокольчиков. Один торопыжка-листик опередил своих собратьев, нетерпеливо сорвался с земли и полетел обратно на свое место, попутно врезавшись в бутафорскую маску зайца.

Заячья Маска слегка улыбнулся. Лесные шалости порой так легкомысленны.

Но сейчас не время для этого.

— Явись в истинном обличье!

Исчез хрустальный звон листьев. Осиновая роща стала голой, серой. Над ней висели свинцовые тучи. Дождь на время перестал, как будто собрав всю воду в стального цвета водах озера, что мерцали впереди. На деревьях и под ними теперь можно было увидеть странные предметы. То были большие шнуры темно-красного и красно-фиолетового цвета. Они тянулись от самого озера и расползались по всему лесу вокруг, ветвясь и постепенно опускаясь под землю. Шнуры были эластичные с гладкой блестящей поверхностью, выглядящей очень липкой. Они слегка пульсировали и больше всего походили на… кровеносные сосуды гигантских размеров.

Улыбка исчезла с лица Заячьей Маски. Хмуро он отправился вперед, теперь уже намного быстрее, чем раньше.

Сердечница встретила его на берегу озера. Ее внешний вид изменился, как и все вокруг. На груди длинного белого платья расплывалось уродливое бурое пятно. Приветливая улыбка исчезла с красивого лица. Пустыми черными глазницами смотрела она на Заячью Маску.

У самого озера сосуды были особенно толстыми, достигая в обхвате размеров ствола старого дуба.

— Зачем ты это сделал? — спросила она.

— В таком облике ты быстрее восстановишь силы после Карнавала, — Заячья Маска пожал плечами. — И нет смысла быть более лицемерными, чем мы есть на самом деле.

Сердечница холодно улыбнулась.

— Это кто тут еще лицемерен…

— Думаешь, я…?

— А кто же? Всегда делал вид святой невинности, а оказавшись в Лесу, быстро оказался у ног Владыки. Подхалим.

Заячья Маска вздохнул.

— Не будем об этом, — он слегка помедлил, прежде чем добавить — Или хочешь, чтобы я пожелал оборвать эту тему?

Сердечница коротко хохотнула:

— Вот, а я о чем говорила? — она дернула плечом, как разозленная кошка хвостом. — Как ты думаешь, что сделает с нарушителями Владыка?

— Чужака, несомненно, поглотит Лес. Что же до Жени… думаю, что она все же пройдет ритуал Наречения, и будь одной из нас, но уже… сломленной. Лесоцарь нуждается в новых подданных. А если Женя не станет покорной, то ее будет ждать судьба Изгоя.

На лице Сердечницы промелькнуло выражение жалости и одновременного ужаса. Она повела плечом, и красный сосуд рядом с ней издал влажный скрип, от которого Заячья Маска пренебрежительно поежился.

— Женя сейчас в Туманной Долине, — сказал он.

— Ты собираешься туда идти? Пусть Лесоцарь и отдал приказ, но мы попасть туда не можем. Лишь ты и Он…

Заячья Маска вздохнул.

— Я не хочу туда идти, — честно признался он. — Это место пугает даже