– Это отдельная тема, – сказал Дрейк. – Когда полициянаконец открыла его, там лежало пятьдесят долларов наличными, около стадолларов почтовыми марками и ничего больше.

– Он был заперт?

– Да, заперт. Опал Санли сообщила Трэггу кодовую комбинацию.

– То есть ты хочешь сказать, что, если бы его пыталсяоткрыть взломщик, у него ничего бы не вышло?

– Возможно… Он вряд ли смог бы его открыть и снова запереть…

– Ну, сто пятьдесят долларов – это все же сто пятьдесятдолларов, – сказал Мейсон.

– Да… Но дело в том, что человек, который купил этот сейф,приобрел его не просто для хранения почтовых марок и всякой денежной мелочи.

– Так, ну а что слышно насчет стрельбы?

– Стреляли как раз в комнате, где стоит этот сейф, – ответилДрейк. – Есть основание полагать, что Хоксли застал кого-то, кто пыталсязабраться в него. Это, кстати, могла быть и экономка.

– Откуда стало известно, что сейф каким-то образом связан сострельбой? – заинтересовался Мейсон.

– На полу около него обнаружили пятно крови, небольшую такуюлужицу. Это могла быть кровь и грабителя, в которого стреляли. Хокслинеожиданно исчез, а вместе с ним и его экономка. Следы крови найдены и в другихпомещениях дома. И в автомобиле самого Хоксли. Словом, Перри, какая версия тебебольше нравится, ту и выбирай. Либо грабитель убил Хоксли и экономку и похитилих тела, либо Хоксли стрелял в грабителя, потом втащил его в машину и увез.Кровь в машине свидетельствует, что тот, в кого стреляли, лежал на заднемсиденье… Думаю, что это подводит нас к наиболее логичному объяснению, Перри.

– Какому же, Пол?

– Экономка пыталась залезть в сейф. Хоксли стрелял в нее,ранил, перенес в свою машину и увез. Хоксли был человек сильный, способныйперенести женщину в автомобиль, тем более что это не составляло для него труда– она была не из тяжелых, худощава. Вот она своего хозяина ни за что не смоглабы поднять!.. Да, вот еще деталь: на полу в коридоре, у квартиры Хоксли, лежалос полдюжины горелых спичек…

– Что ты узнал насчет самого Хоксли? – поинтересовалсяМейсон.

– Немногое. Хоксли – большой, грузный человек, ходил сильноприхрамывая. Очень импульсивный и, очевидно, стремящийся к одиночеству.

– Тогда, выходит, их уже двое, – сказал Мейсон.

– Что ты имеешь в виду, Перри?

– А то, что в одном доме жили два человека, не желавшиеобщаться с соседями.

– Подозреваю, что с Хоксли дело обстояло несколько иначе,чем с Карром. Карр – просто раздражительный старик. Хоксли же занимался тем,что хотел сохранить свои дела в абсолютной тайне. Он работал по ночам, спалднем. Странно то, что люди, которые встречались с ним: продавали, скажем, емусейф, снимали квартиру в этом доме, фирма, доставившая ему автомашину, – всепомнят его довольно смутно. Но, собрав вместе услышанное от них, можнопредставить себе портрет человека лет сорока восьми – пятидесяти,широкоплечего, с огненно-рыжими волосами и довольно заметной хромотой. Причемподобная хромота вызвана не какой-то травмой, она бывает при врожденномдефекте, когда одна нога короче другой.

– Существовала ли какая-то связь, – спросил Мейсон, – междуХоксли и экономкой? Или вообще – между ним и кем-либо из дома Джентри?

– Нет. Опал Санли и Артур Джентри-младший поддерживаютотношения. В этом тоже что-то есть.

– Что именно, Пол?

– А то, что Артур Джентри, отец молодого человека, занималсяпокраской в погребе. Полагаю, ты, Перри, был первым, кто обратил внимание натот факт, что кто-то не знал об этом, когда, может быть, на ощупь открывалдверь гаража и вымазал пальцы в краске. После того как ты это заметил и сказалТрэггу, он распорядился тщательно осмотреть автомобиль и проверить, не осталосьли следов краски на ручках и на рулевом колесе. Но не нашли ничего, а вквартире Хоксли между тем были обнаружены два отпечатка пальцев точно такого жецвета, в который была выкрашена дверь гаража.

– А на чем были эти отпечатки измазанных в краске пальцев,Пол?

– На телефоне и на письменном столе Хоксли, – сказал Дрейк,– в комнате, где стоит сейф. Телефон же – прямо рядом с дверью. К тому же вгараже есть еще и боковая дверь, которой Хоксли тоже пользовался. Она выходит внебольшой дворик между квартирой и домом Джентри, рядом с одной из боковыхдверей, ведущих в квартиру Хоксли.

– Достаточно ли четко были видны отпечатки пальцев? Полициясумела их как следует зафиксировать?

– Очень четко! По-моему, Трэгг уже готовится что-топредпринять по этому поводу и только ждет подходящего момента, чтобы нанестиудар.

– Имея в виду… – решил уточнить Мейсон.

Он не договорил, так как открылась дверь и в кабинет робковошла девушка, которая сидела на телефоне.

– Я не хотела вас беспокоить, мистер Мейсон, – сказала она.– Я ответила этой женщине, что у вас очень важное совещание, но она настаивает,говорит, что хочет побеседовать с вами как раз по вопросу, который вы сейчасобсуждаете.

– Кто это? – спросил Мейсон девушку.

– Ее фамилия Джентри, и с ней молодой человек, ее сын.

Мейсон взглянул на Дрейка.

Дрейк как ни в чем не бывало, будто и не слыша разговорамежду Перри и телефонисткой, снова уткнулся в свой блокнот.

– Этот сын был уже в постели и спал, когда прогремелвыстрел. Однако он улегся спать за пятнадцать-двадцать минут до этого. У негобыло свидание со стенографисткой Опал Санли, которая обрабатывает материалыХоксли.

– Ты уверен? – переспросил Мейсон.

– Угу!

– Как я понимаю, он отказался назвать имя этой женщины…

– Естественно! – прервал его Дрейк. – Его-то можно понять –юношеская галантность. А вот Опал Санли не делала из этого тайны, она сразу жезаявила полиции. Молодому Джентри еще не давали пользоваться автомашиной, покрайней мере когда он ездил с ней. В тот вечер он сводил ее в кино, покупал ейшоколадное мороженое с орехами. Потом они пообнимались немного в парке, и околополовины двенадцатого он проводил ее домой. На ступеньках они с полчасапрощались, и молодой Джентри ушел примерно в полночь. Вероятно, он сразуотправился к себе наверх и улегся спать.

– Он передвигался довольно быстро, если ушел от ее дома вполночь, а уже в четверть первого был в постели, – высказал удивление Мейсон.

– Как далеко Опал Санли живет от дома Хоксли?

– Примерно двенадцать кварталов. Это расстояние можно пройтипешком за пятнадцать минут. А когда молод… да еще полчаса перед тем прощаешьсясо своей любимой девушкой…