Мейсон обратился к телефонистке, все это время стоявшей вдверях:

– Пригласите их, мать и сына Джентри. У меня ощущение такое,Пол, что парня что-то гнетет.

Флоренс Джентри вошла в кабинет Мейсона с Артурчиком,следовавшим за нею так, будто его вели на аркане.

– Мистер Мейсон, – начала она в состоянии крайнегораздражения, – помогите нам разобраться. Это касается Артурчика.

Мейсон взглянул на поникшее лицо молодого человека.

– Не открывайте мне никаких тайн, миссис Джентри, посколькув некотором смысле слова я не свободное должностное лицо и вполне можетслучиться, что ничем не смогу вам помочь.

– Но мне нужно с кем-то поделиться, а я никого не знаю, ккому могла бы обратиться. Это гнетет меня с тех пор, как я услышала, чтоАртурчик сказал представителю полиции. Сперва я думала, мне следует защититьчесть этой молодой дамы. Потом, когда я поразмышляла о том, насколько серьезноэто может обернуться для всех нас… поскольку, поскольку… возможно, что этоубийство связано с… ней, я не могу больше молчать.

– Ну что тебя гложет, ма? – кипятился Артурчик. – Что тысебе вбила в голову?

Флоренс с беспокойством смотрела на адвоката:

– Разве я поступаю неправильно, мистер Мейсон?

– Продолжайте, – ответил Мейсон. – Но помните, я васпредупредил в случае чего.

– Вам, взрослым, конечно, позволительно обсуждать моеповедение и валить на меня все, что вздумается! – продолжал досадовать молодойДжентри. – Но все равно никому не удастся изменить моего мнения. Поймите этораз и навсегда!

– Мне бы хотелось, мистер Мейсон, – не обращая внимания наслова сына, сказала миссис Джентри, – чтобы вы повлияли на моего сына и убедилибы его рассказать всю правду.

– А что, – спросил Мейсон, – вы, Артурчик, позволяли себескрыть правду?

– Нет, – выдавил молодой человек из себя еле слышно иподавленно.

– Артур, я же знаю, что ты сказал неправду. Говорю тебе, яуслышала выстрел и встала. Я заглядывала к тебе в комнату. В постели тебя небыло. Тебя вообще в тот момент не было в доме.

– Значит, ты заглядывала еще до двенадцати или околочетверти первого.

– Я смотрела на часы. Прошло тридцать пять минут послеполуночи.

– Ты неправильно увидела время, мама! Было тридцать пятьминут двенадцатого, а ты подумала – тридцать пять минут первого. Ты жесмотрела, наверное, без очков?

– Да, на мне не было очков, – согласилась миссис Джентри, –но ошибиться я не могла. Никак не могла! Да и все говорят, что именно в этовремя произошел выстрел.

– Что ты имеешь в виду, когда говоришь – «все»?

– Ну, другие, остальные домочадцы.

– Ну, если ты хочешь знать мое мнение, – возмутилсяАртурчик, – то этот парень, Стил, – он обманщик. Я бы ему не доверял. Толькопосмотри, как он увивается за Ребеккой, решает ей кроссворды. Ходит за нейбуквально по пятам. А чего добивается? Он же не член семьи. Он только снимаеткомнату. Ты же лучше меня знаешь, что тетя Ребекка жеманна и будь здоров какболтлива. Рядом с ней не держится ни одна тайна. Она тут же выбалтывает все,что знает.

– Артурчик, разве можно так говорить о своей родной тете?

– А прошлым вечером, – с жаром продолжал Артурчик, – я искалсловарь и не мог его найти. Пошел вниз, чтобы узнать, не Ребекка ли его взяла,а она наговорила Стилу обо мне с три короба – она не имеет права этого делать.

– Ты слишком впечатлительный, – пожалела сына миссисДжентри. – Она, вероятно, вообще о тебе ничего плохого не говорила.

– Прямо не говорила! Я все слышал, все – и о том, как тыпереживаешь, что я страстно увлечен женщиной старше меня, и о том… – НеожиданноАртурчик задохнулся в потоке слов, его лицо побледнело. – В общем, чертовскимного она наговорила, – неожиданно закончил он.

– Мистеру Мейсону, – сказала миссис Джентри, – нет интересавыслушивать нашу семейную перебранку, Артурчик. Мы пришли сюда… не для того,чтобы…

– А я уже достаточно взрослый, чтобы выйти из-под вашейопеки и зарабатывать самому, – перебил он мать. – И мне не нужно работать упапы в магазине. Я вполне отрабатываю те деньги, которые он мне дает. И дажебольше того. Я сам могу себя содержать. Я уже взрослый.

– Я так боюсь, – с мольбой посмотрела на адвоката миссисДжентри. – Ведь Артурчика не было в комнате, когда прогремел выстрел, а он всеутверждает, что был, но я-то знаю, что это не так. Знаю, что полиция обнаружилаотпечатки пальцев в квартире Хоксли, и я… Нет, я только хочу, чтобы Артурчиксам сказал правду, вот и все. Так, чтобы я знала, чего ожидать.

– Вы имеете в виду отпечатки пальцев, измазанных в краске? –спросил Мейсон.

Она кивнула.

– Говорю тебе, – безнадежно посмотрел на мать Артурчик, – яуже был в постели.

Миссис Джентри поняла, что ей самой придется говорить то,что должен был сказать сын.

– Я знаю, он был с этой стенографисткой, Опал Санли, и онклянется, что проводил ее домой около полуночи. Боюсь, мистер Мейсон, онзаявляет это, чтобы… ну, чтобы обеспечить ей алиби. Послушай, Артурчик, ты какраз поднимался по лестнице в комнату, когда раздался выстрел. Ведь так? Ты взялсвой фонарик и пошел вниз по ступенькам посмотреть.

– А я думал, – сказал Артурчик, – ты снова говоришь, чтоменя не было в моей комнате.

– Когда я заглядывала туда, тебя не было. Даже постель былане разобрана. Но я слышала, что кто-то крадучись шел по коридору, а потом и полестнице.

– Говорю же, на тебе не было очков, и ты ошиблась…

– Но ведь все говорят, что выстрел был в тридцать пять минутпервого.

– Ух!.. – тяжело вздохнул Артурчик. – Раз ты была без очков,значит…

– Так что ты считаешь, что выстрел произошел в одиннадцатьтридцать пять? – прервала его миссис Джентри.

– Ну конечно, если меня не было в комнате… Нет, погоди… – Ончто-то мысленно прикидывал в голове. – Да, конечно, правильно. Выстрелпроизошел в одиннадцать тридцать пять.

– Артур, – твердо сказала она, – это ты перепутал время. Тыдумаешь, что сможешь обеспечить ей неплохое алиби, утверждая, что это произошлов одиннадцать тридцать пять.

Артур вскочил.

– Оставь меня в покое! – вне себя закричал он. – Ты утомиламеня! Ты всегда искажаешь факты, чтобы убедить меня в том, что я только иделаю, что думаю об Опал. Неужели ты не можешь вообще не впутывать ее в этодело?