Вешняков понимал, что рано или поздно Босой появится и нужно будет как-то с ним объясняться и что-то решать. Ту часть денег, которая предназначалась за посредничество самому Вешнякову, еще можно было вернуть, но что делать с той суммой, которую он успел передать руководителю департамента по имуществу? Сразу же после назначения нового руководителя в департаменте, как и обещал губернатор, началась глобальная проверка, к предшественникам возник ряд серьезных вопросов. Бывший руководитель департамента отбыл в длительный заграничный отпуск, откуда возвращаться в родные пенаты не собирался.

Где он находится, решительно никто не знал. В том, что произошло, вины Вешнякова не было, это были форс-мажорные обстоятельства, от которых никто не застрахован.

…Босой появился в сопровождении загадочного Александра. Они договорились встретиться с Леонидом в отдаленной части набережной, на свежем воздухе, вдали от посторонних глаз.

– Ну кто мог подумать? – начал Леонид с предисловия о бывшем губернаторе. – Уж я не вспомню, сколько его в отставку-то провожали, только и говорили, что его, мол, вот-вот… А он сидел себе да сидел. А когда никто не ожидал – раз и готово. Ведь никто не знал ничего! И этот… – Леня нецензурно выругался, – бабок набрал и отвалил, никто не знает, где он вообще. Говорят, что он много денег с народа понабрал перед концом. Может, он-то и знал как раз. А может, и нет, кто их теперь разберет? Ну что, ребята, ситуация вот такая, изменить ее мы не можем.

– Леонид Михайлович, – ответил Александр, – мы хорошо понимаем ситуацию. У нас была тема, вы согласились нам помочь, но отставка губернатора действительно стала неожиданностью для всех. И для нас, и для вас.

Вешняков в очередной раз отметил, как чисто и правильно этот восточный человек говорит по-русски.

Александр продолжил:

– Мы все это знаем и не пытаемся вас ни в чем обвинить. Мы не бандиты, мы бизнесмены, мы хорошо понимаем все риски, на которые мы идем, но еще раз подчеркну, что мы все-таки бизнесмены, и наша работа – делать деньги, а не выбрасывать их просто так, поэтому не скрою, что мы очень расстроены.

– Я понимаю, Александр, – ответил Вешняков, – поверьте, я тоже очень огорчен, со мной такое происходит впервые.

– Леонид Михайлович, вы очень известный в городе человек, серьезный и опытный политик, мы не хотим с вами ссориться. Мы понимаем, что денег мы назад не вернем, но хотим сохранить с вами хорошие деловые отношения. Жизнь ведь сегодня не кончается, не так ли?

– Конечно, Александр, если в дальнейшем будет в моих силах вам чем-то помочь, я с готовностью… Можете на меня рассчитывать, – горячо откликнулся на мирный тон Александра Вешняков, – если я смогу вам чем-то помочь… Если это будет в моей компетенции… В общем, вы меня поняли.

– Я очень надеюсь, что мы оба говорим об одном и том же и понимаем друг друга, – ответил восточный мужчина, сверкнув в улыбке белоснежными зубами. – Жизнь не кончается, надеюсь, что мы с вами еще поработаем. Нас в принципе чисто географически интересует ваш регион, потому что у нас есть проекты в соседних областях. У нас разноплановый бизнес: строительство, производство, мы серьезные инвесторы, и мы заинтересованы в сотрудничестве с серьезными политиками. Несмотря ни на что, я рад, что мы с вами познакомились.

С этими словами они попрощались, крепко пожали друг другу руки, Александр сел в черный «Порш Кайен» с московскими номерами. Скомандовал что-то водителю и отбыл. Машина Босого стояла рядом.

– Ну что, всякое бывает, старик, – улыбнулся Коля, подходя поближе, потому что на протяжении беседы несостоявшихся партнеров он стоял чуть в сторонке, – ну как я все разрулил? Никаких претензий, никаких наездов… грамотно, а?

– Ну что тут скажешь? – развел руками Леонид. – Конечно. Но ты-то понимаешь, что я тут и правда ни в чем не виноват?

– Да ясное дело, Лень, понимаю, чего уж непонятного. А знаешь, что я им сказал, как я убедил, что с тобой все равно надо дружить?

– Ну и?

– А я им сказал, – раскатисто засмеялся Коля, – что у нас через полтора года мэрские выборы, и что ты будешь участвовать, и что ты – самый серьезный кандидат в мэры. А? Нормально?

– А ты-то откуда знаешь? Информацию собираешь, старый опер? – Леня уже совсем расслабился.

– Так на том стоим, – усмехнулся Коля. – Так что давай так, Лень, с тебя никаких бабок никто не требует, этот вопрос мы проехали. Ну а как станешь мэром, ты уж нас из приемной не гони, ладно? Не прогонишь?

– Не прогоню, – ответил Леонид, – мэром еще стать надо.

– Я даже не сомневаюсь, что ты им станешь.

На этом Леонид Вешняков и Николай Босой распрощались. Леня, уезжая с набережной, размышлял на заднем сиденье своей служебной машины: все-таки везучий он человек, ничего не скажешь, попались бы бандюки какие-нибудь, не избежать бы ему неприятностей, а его как-то Бог милует.

Глава 6

Из тех сведений, которые добыл Костя Дьяков, Сергей Алексеевич Поповкин получил довольно ясную картину: несколько лет назад Вадим Краснов завел роман с красивой замужней женщиной, которая, по всей видимости, безоглядно в него влюбилась, раз поставила под угрозу свою благополучную семейную жизнь. А когда женщина забеременела, он прекратил с ней все отношения, в воспитании ребенка не участвовал, не помогал и вообще исчез с ее горизонта. Картина ему была понятна, не ясно было только одно: откуда Катя знает свою сводную сестру? Ведь на панихиде он своими глазами отчетливо видел, как Катя обняла девочку, как она гладила ее по белокурой головке, как шептала ей что-то. Что-то, что окончилось словами «теперь ему можно простить все». Вот это загадка.

…Сколько Катя себя помнила, она всегда очень любила своих родителей, хотя и любила их разной любовью. Мама была не только мамой, но и лучшей подругой, которой девочка всегда могла рассказать все. Секретов от мамы Катя не имела. Отца она тоже любила, он был в семье постоянным источником радости. Отец много работал, и потому они не могли часто общаться, но он всегда с лихвой это компенсировал: после командировки или очередной рабочей запарки, в результате которой они почти не видели его дома, он обязательно делал им с мамой подарок. Чаще всего это было путешествие. К своим 17 годам Катя успела поплавать с маской и подводным фотоаппаратом в бухтах Шарм-эль-Шейха, посетить загадочный Бангкок и остров Самуй с его белоснежными пляжами, успела съездить в Индию, объездила всю Европу. Последние годы каждое лето один месяц Катя проводила на Мальте, в школе-лагере, где обучали английскому языку. Строго говоря, учиться Катюше уже было нечему, она владела языком прекрасно и уже приступила к изучению испанского. Ей просто нравилась Мальта, с ее узкими ярко-желтыми улочками, цветущими кустарниками и синим-синим морем.

Конфликт с отцом возник внезапно, на фоне полностью безоблачных отношений. Это случилось, когда подошел к середине последний год учебы в школе. До этого Катя была всего лишь прилежным воспитанным ребенком, она отлично училась, много читала, общалась со сверстниками только в хороших компаниях, никогда всерьез не спорила с родителями (поводов не было), не делала пирсинга и не слушала идиотскую музыку, не курила, не пила пиво в подворотнях и не шаталась с мальчишками. Вернее, мальчик у нее был, Сережа, и с ним она дружила всю сознательную жизнь. Сначала они просто сидели за одной партой, потом стали встречаться после школы, обменивались книгами, гуляли. Став постарше, вместе ходили на концерты, вечеринки. Катя и Сережа вращались в одной компании и, пока были детьми, крепко дружили. Дети взрослели, в них просыпались новые неизведанные чувства… Родителям Кати Сережа нравился, во всяком случае, они чувствовали себя спокойно, зная, что Катя всегда под его надежной защитой.