моих затянутых в черное кружево пальцах лепестки и капли росы… Капли срывались с пальцев и падали вниз, словно слезы… Голубые лепестки летели следом…

Я дошла до самого конца аллеи, зайдя в самый тупик, и поняла, что падают не только капли росы — стекая по маске, на плитку аллеи стекают и мои безостановочные слезы.

Сегодня я едва не потеряла Каенара…

Его кровь до сих пор ощущалась на моих ладонях, безумно горячая и вызывающая содрогание от осознания ее количества, его потемневшее от ожога лицо… его движение, почти неуловимое и такое естественное, когда он закрыл меня собой…

Зачем?

Зачем⁈

Он мог погибнуть там, на месте, как погибли многие другие! Он мог умереть у меня на руках, как умер Гродари! Он мог навсегда остаться калекой, слепым и лишенным даже слуха — я видела, что исцеляла! Я знала, насколько сильными были причиненные ему травмы!

И точно так же я знала, что он мог бы спастись.

Тогда, в прошлом, когда было совершено покушение на Эльтериана, Каенар защитил принца, но не закрывал его собой. Он не закрыл собой даже брата, но защитил меня практически ценой собственной жизни.

Зачем???

Как вы думаете зачем?)))

Глава 8

Я не заметила, как опустилась на каменную плитку, утонув в своем отчаянии, но услышав шорох, мгновенно обернулась на звук.

Их было трое.

В черном с головы до ног, и столь же черные непроницаемые маски на лицах. Но одного взгляда на ткань, хватило, чтобы осознать — эти трое не принадлежали к Небесной Аркалад. Грубо сотканная, с видимыми волокнами, характерная для степных племен Нижнего Мира. И моя догадка лишь подтвердилась, когда двое из нападавших, извлекли веревочные кнуты, с коими степняки обращались ловчее, чем наши мечники со своими мечами.

— Кто вы? — испуганным шепотом спросила я, осознавая, что я совсем одна на Синей Аллее, а это тупик, не просматривающийся с основной дорожки.

Они синхронно шагнули ко мне.

— Хан агэт арэа? — язык Нижнего мира я знала не слишком хорошо, и лишь понадеялась, что спросила верно.

Двое с кнутами переглянулись и посмотрели на третьего.

Третий, чуть склонив голову, произнес:

— Мы сссзнаемсс что тыссс ведаешь глас Темного Мира. Но тебя это не сссспасет, та, что меняет судьбы.

Это было приговором.

Свист лассо!

Смертельный блеск лезвия кривого изогнутого костяного кинжала в руках у третьего.

Больно впившиеся в запястья веревки.

Рывок чудовищной силы и я взвиваюсь в воздух, чтобы неизбежно завершить свой полет насадившись сердцем на лезвие ритуального клинка.

«Они натасканы на убийство магов» — было моей последней мыслью.

И все в груди сжалось, предчувствуя боль…

Но за мгновение до гибели, в лицо ударил ветер, и меня смело обратно на каменную кладку тупика Синей Аллеи, ослепляя ярким светом.

Больно упав, я все же повернула голову на свет, и увидела императора. Адаэлрон Малгалард в качестве оружия использовал световой меч, и сам, казалось, излучал ослепительно яркий свет. Рубящий удар, поворот, плавное уклонение от клинка третьего наемного убийцы, удар и убийца опадает на землю двумя неровными половинами. Уход от выпада последнего из убийц, поворот, шаг, рубящий удар… на землю падает рука, сжимающая грубо выкованную саблю, следом воющий от боли нижнемирец.

И император замирает, держа клинок наготове и напряженно оглядываясь, а я слышу отдаленный топот одетых в тяжелые железные доспехи стражников. Их было столько, что земля задрожала.

— Обыскать сад, здесь есть еще один, — приказал император подбежавшим стражникам.

И только после этого, опустил меч и подошел ко мне.

Протянул было руку, собираясь помочь встать, но почему-то не стал делать этого, присел передо мной, взял за подбородок, и запрокинув мою голову, мрачно произнес:

— Три правила выживания, мадемуазель Асьен. Всего три. Напомни-ка мне второе?

Шок медленно отступал, и волнами накатывала ошеломляющая боль в руках, но все же я ответила:

— Ни к чему не привязываться.

— Правильно, — император одобрительно кивнул, — ты помнишь, это хорошо. А знаешь, что плохо?

Начинала догадываться.

— Ты нарушила второе правило, — жестко произнес монарх, поднимаясь.

И когда световой меч был убран в ножны, Адаэлрон Малгалард закрыл глаза и раскинул руки, засияв так, что глазам даже прикрытым маской стало больно.

И Синяя Аллея вспыхнула огнем.

Вся аллея!

Все кусты, от дорожки до тупика, и даже веточки, что проросли под каменным бортиком, отклонившись от основных насаждений. Сгорело все! Абсолютно все! Каждый цветочек…

Все что осталось — опавшие лепестки на дорожке…

Остальное рухнуло, осыпавшись черным пеплом…

Я предпочла бы, чтобы меня убили. Небо, я предпочла бы смерть.

Но императора мое мнение не интересовало. Наклонившись, он поднял меня, избегая прикосновения к рукам и я не сразу поняла почему — запястья были повреждены, кожа содрана до крови, вместе с плотной тканью платья и тонким кружевом перчаток… Будь на мне более легкое одеяние, кнуты вспороли бы мне вены. А боль — мое сердце болело столь сильно, что боль израненных рук не ощущалась.

— У меня не было выбора, — жестко произнес император. — Рано или поздно, Синяя Аллея стала бы местом твоей смерти. Когда-нибудь ты меня поймешь и простишь. Идем, Асьен.

Когда-нибудь?

Когда-нибудь…

— Вы только что сожгли мое сердце! — не выдержала я.

— Да, необычайный поступок, не в моем стиле, — подхватывая меня на руки, произнес монарх, — по большей части я разбиваю женские сердца, но, есть что-то притягательное в их сжигании.

И переступая через трупы, император понес меня прочь, крикнув:

— Лекаря сюда! Быстрее. Леди Риддан сейчас потеряет сознание от болевого шока. Если к этому моменту я не увижу целителя, кто-нибудь еще сегодня умрет!

Целитель появился быстрее, чем я потеряла сознание.

Я в целом не лишалась чувств, мне казалось, их у меня попросту не осталось.

* * *

Мы возвращались в карете императора, пребывая в замкнутом пространстве наедине.

Опустошенная я, и не скрывающий собственного мрачного негодования монарх. Я безразлично смотрела на белые бинты, покрывающие мои руки от пальцев до локтей, император не сводил злого взгляда с меня.

Момент начала тяжелого разговора был все ближе.

— Сегодня случилось то, чего я так опасался — Каенар рисковал своей жизнью, защищая тебя.

Мне нечего было сказать на это.

Разве что сущую правду:

— Не стоило вмешиваться и все закончилось бы там, на Синей Аллее… которой больше нет…

И как же больно мне было от этого. Словно я потеряла кого-то столь близкого, что от потери сердце разрывалось.

— Импульсивность — мой главный враг, — император невозмутимо пожал плечами. — Ты права, действительно стоило