Моя же магия была совсем иного рода: я умела подчинять себе животных — взглядом, словом, жестом. А еще я чувствовала чужую магию — как зверь чувствует другого зверя. Чувствовала ее малейшие оттенки, запахи, легко различала ее светлый или темный характер. Такие умения брали свое начало не от магов-аристократов, а от народа, от черни (как говорила бабушка). Когда я была маленькой, она еще надеялась, что на смену животной магии ко мне придет другая — магия рода де Лакруа. Поэтому она требовала, чтобы я подавляла ту магию, что была во мне с рождения. Она ругала меня за любой неконтролируемый всплеск моей энергии.

И я научилась контролировать ее и крайне редко позволяла себе показывать свои способности в присутствии других людей. А для особых случаев у меня был подаренный бабушкой серебряный браслет, запечатывавший мою магию не хуже самого лучшего замка.

Я не надела его во время прошлого посещения дворца, но сейчас он был на мне (хоть Ана и говорила, что он решительно не подходит к моему платью).

— Маргарита, ты опять витаешь в облаках! — шикнула бабушка. — Сейчас Анабель будут представлять их величествам.

Я посмотрела в сторону трона. Церемониймейстер уже назвал имя Аны, и сама она застыла перед королем в глубоком реверансе.

— Мне кажется, принц смотрит на нее с восхищением, — прошептала Натали.

— Несомненно! — согласилась бабушка.

Но расстояние между нами и принцем были слишком велико, чтобы делать столь смелые выводы.

Начались танцы, и мы вынуждены были отойти еще дальше — в середину зала вышли пары, и зрители столпились у стен.

Все десять девушек отменно танцевали и выглядели очень авантажно. Наверно, я были слишком пристрастным судьей, но мне, как и бабушке, показалось, что среди всех претенденток на руку и сердце принца Ана была наиболее хороша. Она умела показать себя — улыбнуться, когда надо, небрежно тронуть локон на плече.

Мы с нетерпением ожидали ее танца с принцем. И она провела его хорошо. Она порхала по паркету легко и свободно — как бабочка по лугу. Они даже успели о чём-то поговорить, и судя по довольной улыбке сестры, ей удалось справиться и с этим испытанием.

— Всё решит двенадцатый танец! — взволнованно сказала Натали.

— Двенадцатый? — переспросила я. — Но я думала, что танцев будет только одиннадцать. Первый, в котором принц не участвовал, и еще десять — ровно по одному на каждую девушку.

— В том-то и дело, что нет! — мачеха заметно нервничала. — Вечер завершится двенадцатым танцем — одну из девушек принц должен будет пригласить второй раз. Ту, которая понравилась ему больше всех. Ту, которую выбрало его сердце.

Это показалось мне глупостью.

— Разве можно выбрать будущую королеву по одному только танцу? — почти возмутилась я. — Я думала, принцу потребуется куда больше времени, чтобы назвать имя своей невесты.

— Да, разумеется, формально так и будет — имя невесты его высочество назовёт отнюдь не на этом балу, — согласилась Натали. — И всё еще может перемениться. Но история неоднократно показывала — чаще всего именно та девушка, которую принц удостаивал второго танца, и становилась затем его женой.

Я пожала плечами — ну, что же, если принц настолько легкомысленный, чтобы делать выбор по умению девушки танцевать, то мне не должно быть до этого никакого дела.

Танец Аны с принцем закончился, и бабушка позволила мне пойти погулять по парку. Пробиралась к выходу я неторопливо и всякий раз напрягалась, когда проходила мимо высоких, с подтянутыми фигурами мужчин. Но нет — тревога каждый раз оказывалась ложной. Я так и не встретила в зале того таинственного незнакомца.

Я вышла в парк, весь залитый магическим светом. Там было немало гуляющих по аллеям дам и кавалеров. Еще бы — в зале стояла такая духота!

Я уединилась в маленькой, увитой зеленью беседке. Села на скамейку. Это место было словно предназначено для тихих девичьих мечтаний. Или для тайных свиданий под луной.

Но помечтать мне не дали. Снаружи, со стороны красивого пруда раздались голоса. Я вскочила, намереваясь удалиться, чтобы случайно не помешать чьей-то возможно приватной беседе. Но застыла на месте, стоило мне почувствовать ее — ту самую магию!

Ошибиться было невозможно. У беседки остановился именно он — тот самый незнакомец из музыкального салона. Но он был не один, и уже через секунду я с ужасом осознала, что второй мужчина — не кто иной, как его высочество принц Лорэнс. Я хорошо запомнила магию принца — на удивление слабую и тусклую для коронованной особы.

Разум велел мне незаметно вернуться во дворец. Я не должна подслушивать чужие разговоры. Тем более, разговоры, в которых участвовал его высочество. Речь могла пойти о делах государственной важности.

Но разум отступил перед чувствами. Разве могла я уйти, так и не узнав, кем был мужчина в парчовом камзоле?

Я только надеялась, что в беседку они не войдут — места тут хватило бы разве что влюбленной парочке.

— Остался всего один танец! — сказал один голос.

— Зато какой! — откликнулся другой. — Перед этим танцем мне решительно нужна была передышка. Надеюсь, музыканты не устанут играть, пока я наслаждаюсь тут свежим воздухом.

— Прости, но я вынужден тебя оставить — я обещал Лотте показать новый дворцовый фонтан.

Я вздохнула с облегчением — принц удалился. Его магия уже не смешивалась с магией того, кого я так хотела увидеть без маски.

— Здесь кто-то есть? — спросил мой незнакомец.

Должно быть, я вздохнула слишком громко.

Я почувствовала жар на щеках. Нечего сказать, прекрасная обстановка для знакомства!

Но прятаться и дольше не имело смысла. Я выступила из полумрака беседки, взглянула на мужчину и испуганно охнула — передо мной стоял принц!

— Простите, мы напугали вас, — извинился он.

А я не могла издать ни звука.

Этого не могло быть! Я не могла так ошибиться! Нет, это несомненно был тот же самый человек, с которым мы говорили об Аристотеле! Но…

— Вам тоже надоел шум в зале? — участливо осведомился он. — Вполне могу вас понять.

Я должна была ответить хоть что-то. Но по-прежнему не могла. Неужели там, в салоне, он тоже был в чужой маске? А я еще смеялась над тем, как легко сумела вычислить его высочество!

— Я вижу, мое присутствие смущает вас. Не буду вам мешать.

Я смотрела на него неотрывно. Ну, узнай же меня, узнай! Неужели он ничего не чувствует, не понимает?

Иногда я забывала, что другие люди не способны были ощущать то, что ощущала я сама. Но ведь сейчас речь шла не только о магии!

Мне захотелось коснуться его еще раз — чтобы убедиться, что та искра на музыкальном вечере была не случайной. Но я сдержала порыв.

Он меня не узнал!