– Вот тут ты прав. Она помогла тебе. Я вижу ее в подчиненной роли. Может быть, старшим помощником генерального директора или что-то в этом роде. Ты будешь у руля, как ты и мечтал с тех пор, как был маленьким.

Адам озвучил то, что давно было у него на уме.

– А что, если я не хочу руководить «Лэнгтех»?

Выражение лица Роджера ужаснуло его.

– Не позволяй фантазиям своей сестры затуманить твой разум. Конечно, ты возглавишь «Лэнгтех». Это было предрешено в день твоего рождения, и я не собираюсь сейчас отступать от этого плана. И перестанем спорить.

– Папа, я взрослый человек. У меня есть своя собственная компания. Ты, как никто другой, должен понимать, что я хочу реализовать свои собственные планы, а не доделывать то, что не успел ты. – Когда Адам понял, что сказал, то похолодел. – Папа, нет. Прости. Я не то хотел сказать.

– Ты думаешь, я хочу, чтобы мы обсуждали это, потому что я вынужден отойти от дел? Но я вынужден! – Он ударил кулаком по столу. – Я умираю, Адам. «Лэнгтех» – это дело моей жизни и финансовая обеспеченность твоей матери, а ты – тот человек, которому я доверяю. Хочешь ты этого или нет, я хочу, чтобы ты смирился с тем фактом, что ты родился, чтобы продолжить мое дело. Точка!

Разве мог Адам спорить с отцом, когда тот стоял на пороге смерти? Не мог.

Фотография Адама на обложке журнала «Метрополитен стайл» была одним из первых пунктов в стратегии Мелани и стала одной из ее удач. Поэтому, когда главный редактор Фиона Марч позвонила ей прошлой ночью и попросила, – нет, взмолилась! – чтобы Джулия присутствовала на интервью и фотосессии Адама, у Мелани не было выбора. Кроме того, Фиона решила взять интервью лично, что она делала только один или два раза в год.

– Отлично. Не могу дождаться, чтобы пообщаться с мистером и мисс Совершенство! – Фиона явно была обрадована перспективой.

Мелани сделала глубокий вдох и выдох, глядя на цифры на табло в лифте. Она подумывала о том, чтобы нажать кнопку аварийной остановки. Искушение было настолько велико, что она на всякий случай сжала руку в кулак. Это был ее первый приход в квартиру Адама после той ночи, и воспоминания немедленно замелькали в ее голове. Но что еще хуже, бродить по аллеям памяти ей предстоит в компании с Джулией. С ней Мелани предстояло встретиться впервые.

Еще больше, чем встреча с Джулией, Мелани страшило предстоящее интервью. Ей обязательно нужно было присутствовать, чтобы подать Адаму знак, если он начнет ошибаться в ответах. Она оглядела комнату и увидела Адама, примостившегося на высоком деревянном табурете в углу, и Джека рядом с ним.

Она поспешила к Адаму, подумав, что была права, настояв на голубой рубашке. Пусть еще не лавандовый цвет, но, по крайней мере, они двигались в нужном направлении.

– Будет лучше, если ты станешь улыбаться, – заметила она.

Визажист, занимавшийся лицом Адама, бросил на Мелани приветственный взгляд.

– Я закончу через минуту. Не думаю, что ему это нравится.

– Я хочу поскорее покончить с этим, – пробормотал Адам невнятно, поскольку визажист наносил маскирующее средство на уголок его губ. – За последние пять минут я получил около десятка важных писем. Макияж – последнее, на что мне бы хотелось тратить время.

– Я заставил его отложить телефон, – начал объяснять визажист. – Он все время хмурил лоб, что делало мою работу бессмысленной.

Узнаваемый женский голос прозвучал за спиной Мелани:

– Мне кажется, что он выглядит превосходно. Красивый, как всегда. А ты, должно быть, Мелани. Я Джулия. – Красавица протянула руку, сверкнув улыбкой, украшавшей десятки киноафиш. Каштановые волосы до плеч блестели, макияж был безупречен и практически не заметен.

Двери лифта в квартиру Адама открылись, впуская Фиону Марч. В руках она держала большой, явно дизайнерский клатч и огромную бутылку воды.

– Мелани, я так рада, что ты уже здесь. Извини, что опоздала.

Мелани поспешила навстречу. Фиона была одним из ее самых важных контактов.

– Ты никогда не опаздываешь. Ты всегда вовремя.

– Ты милая, – ответила Фиона. – Но такая же лгунья, как и мой третий муж, но он был просто фантастическим любовником, поэтому даю тебе кредит доверия.

Мелани рассмеялась, ведя Фиону через комнату.

– Позволь я представлю тебя Адаму и Джулии.

Все трое обменялись приветствиями, но Адам казался отстраненным, как будто что-то его беспокоило. Мелани отвела его в сторону, пока оператор настраивал освещение.

– Ты в порядке? – Мелани посмотрела на него, стараясь не встречаться с ним взглядом.

Он слегка улыбнулся, и это было прекраснее, чем широкая улыбка большинства мужчин.

– Ты можешь быть очень милой, когда захочешь.

«Я вынуждена быть милой – это моя работа».

– Я просто хочу убедиться, что ты в порядке. Ты – мой клиент. Мне нужно хорошо сделать свою работу.

– Ах, я забыл о том, что это единственное, что тебя беспокоит. Как сегодня выступит твой клиент.

– Не совсем так. Я действительно волнуюсь за тебя. – Она указала на его лоб. – Визажист был прав. Когда ты слишком много думаешь, у тебя появляется эта маленькая морщинка между бровями.

Мелани коснулась его плеча и снова спросила:

– Все в порядке?

Он кивнул:

– В полном.

– Ты отлично справишься. Не беспокойся.

Адам подавил улыбку. Иногда она слишком заботилась о том, что подумают люди, но она была такой страстной и такой чертовски сексуальной.

Ему было мучительно видеть ее в этой комнате, в его квартире, помня, что происходило здесь, когда она была тут впервые. Те несколько часов навсегда отпечатались в его памяти. Она заставила его смеяться, заставила его рычать от желания, заставила его почувствовать что-то сильное и настоящее, чего никогда не было в его жизни.

– Адам, – окликнула его Мелани.

– Да? – Она была так близко, что он мог бы притянуть ее к себе и не отпускать. И черт возьми, если ему не хотелось этого сделать!

– Фиона готова начать интервью.

Адам заставил себя улыбнуться.

– Итак, Адам. – Фиона наклонилась вперед и положила руку ему на колено. – Можно вас называть Адам?

– Конечно.

Она тепло улыбнулась:

– Расскажите мне о вашем возрожденном романе с Джулией Кис. Мы все видели вас вместе в городе, и я уверена, что наши читатели хотели бы узнать побольше о самой горячей паре на Манхэттене.

Понятно, шоу началось. Адам кашлянул, разрываясь между тем, что Мелани хотела, чтобы он сказал, и тем, что он хотел сказать Мелани, если бы у него был шанс.