взял в свой исторический Календарь. Прочитал Эйдельмана «Герцен против самодержавия», воспоминания Мироновой и Менакера, «Историки Рима», роман Сологуба «Мелкий бес». Целую авоську книг принёс из библиотеки, и на душе был праздник…

14 апреля

Власть продолжает бороться с церковью. По ТВ врубили концерт Пугачёвой поздно вечером именно во время крестного хода. Пугачёва вместо Пасхи. Мало кто пошёл в церковь, все лицезрели народную Аллу. Под звуки эстрадных барабанов атеизм победил Пасху!..

А что интересного удалось посмотреть нам с Ще? Фильм «Парад планет». Впервые в кино показана растерянность людей, попавших в ситуацию пешек: ими отыграли и как ненужных сбросили в ящик… И прекрасная выставка произведений русских художников XVIIIХХ веков из собрания Зильберштейна. Мне особенно милы наши мирискусники – Бенуа, Бакст, Добужинский, Сомов, Серебрякова, Чехонин, Судейкин… Все они собраны у меня в Календаре.

21 апреля

Отхватил сборничек Николая Глазкова «Автопортрет».

Мне писать надоело в ящик

И твердить, что я гений и скиф,

Для читателей настоящих,

Для редакторов никаких.

17-го в Доме союзов в белом Колонном зале (давно там не был) был на праздничном мероприятии: собрали воинов-героев кооперации. У многих на груди иконостас орденов и медалей. Военно-патриотическое шоу вели ведущие программы «Время» Кириллов и Моргунова. «Чарочку хмельную полнее наливай!..» и «Маруся, раз-два!..» В зале сидело много молодёжи из торговых училищ Москвы и Подмосковья. Эдакие лолиточки. Одна из них никак не могла справиться со своими большими грудями, они всё время вываливались из платья и мешали ей смотреть концерт…

28 апреля

В начале недели было тепло, до +20. Ходил без шапки, в плаще-пыльнике нараспашку. Прошла первая весенняя гроза. Проклюнулись почки, и отдельные кустики уже зелёные. Ещё немного, и, как писал Соколов-Микитов, «всё попрёт». Но в пятницу похолодало, сейчас +6, пасмурно. Такая вот погодная диспозиция…

Настроение ближе к плохому. С утра безотрадное хождение по магазинам: повсюду очереди, а товаров почти нет. И тем не менее никакого намёка на недовольство, лишь вздохи: «Только бы не было войны!» Ох, народ! В 1823 году Александр Сергеевич писал:

К чему стадам дары природы?

Их должно резать или стричь.

Сталин и резал, как баранов… Долготерпелив русский народ. Француз давно бы окочурился. Об американце и говорить нечего. А наш тянет. И опять обольщён надеждами. «Важно, – заявил на партийном пленуме Михаил Сергеевич Горбачёв, – чтобы советские люди уже в ближайшее время ощутили перемены к лучшему». А далее – «неумение говорить с людьми языком правды». И нам позарез, оказывается, нужна ленинская правда, беспощадная, но справедливая. Ну, и прочий ворох прекрасных слов. Новый генсек – явный говорун…

Случайно попались две миниатюры из «Часослова Этьена Шевалье» Жана Фуко. Часослов как вид молитвенной книги возник в конце XIII века. В его состав входили календарь, извлечения из евангелий, молитвы, иногда тексты светского содержания – отрывки из философских и художественных произведений… То есть тот календарь, который я делаю, – своеобразный средневековый Часослов, только упор перенесён с религии на художественную литературу…

4 мая

На праздниках были в гостях у приехавшего из Никарагуа Алехандро Серикова. Это уже не тот Саша из латиноамериканской редакции, худенький и робкий. Толстоватый, заматерелый, самодовольный мужичище. Полный дом шмотья и японской техники. А угощали свёклой под майонезом да холодцом из магазина, «Белая лошадь» со льдом отнюдь не скрасила угощение. ОНИ на диете! Пьют талую воду. На обед салат из подорожников, бульон ольховый, одуванчики в собственном соку и желудёвый кофе. Как только появляется богатство, тут же начинается отчаянная забота о здоровье! Есть что терять…

8 мая

40 лет со дня капитуляции фашистской Германии. Идёт густой барабанный перебор. А «голоса» вспоминают преступления Сталина против собственных военных и считают, что его, как преступника, надо судить. Раскручивается тема Катыни. Мы упорно твердим, что жертвы – это дело рук гитлеровцев, на Западе убеждены в том, что это мы. В Варшаве открыт памятник жертвам Катыни, ночью к нему прикрепили табличку: «Жертвы НКВД».

12 мая

С 10 мая начался новый, 8-й по счёту, больничный тур. Водитель машины: «67-я – это дурдом… никто ни за что не отвечает… сидят только диссертации пишут…» В больнице лифт не работает. Еле разыскали лифтёра, он пьяненький, обещает, нажимая на кнопку: «Увезу тебя я в тундру…» В грузовом лифте его собутыльник с фиолетовым носом… В коридоре, куда приехали, висит социалистическое обязательство: «Закон работы отделения – максимальная бережливость и разумная экономия». Мрачно и неприятный запах…

На работе похороны. У Ще хоронили директора института Рубаненко, а у нас в редакции Крамаровского. Он, как ребёнок, всё ждал к празднику Победы орден Отечественной войны (танкист, горел в танке), не дождался, орден положили ему лишь в гроб… Записываю и такое. «Я Нестор, летописец мезозоя…» (Арсений Тарковский).

19 мая

У Фомина была командировка в Париж (Елисейские Поля, обнажённые женщины в «Лидо»), ну, а я отправился в Киев. Новая гостиница «Салют». Устроился в хорошем номере (не я, а меня устроили) и сразу гулять. Крещатик, парк за «Арсенальной», где памятник Лесе Украинке, – запахи обалденные – цветут каштаны, черёмуха, сирень, поют птицы – всё прекрасно, только вот нет рядом Ще для полноты ощущений… Киев более человечный, более уютный город, чем Москва.

16 мая в Доме кино на ул. Саксаганского, Совет украинских кооператоров. 17-го. Днепр в утреннем серебре. А запахи, какие запахи!.. Экскурсия в музей Отечественной войны. И полковник Брежнев там выше всех маршалов и военачальников, увенчанный пятью золотыми звёздами героя, – выглядит это диковато… Вечером уже индивидуальное хождение с заходом на Бессарабский рынок. Поезд, и 18 мая утром уже Москва.

25 мая

23-го был у Веры Павловны в больнице. Сказала, что «лежит, как пешка», и просила «душевную книгу». А вечером её не стало… Была красивой женщиной, а вот красота не принесла счастье: личная жизнь не сложилась, война, болезни, Бог не дал внуков…

9 июня

Новая жизнь – вдвоём, без В.П. Она всё время твердила, что мы с Ще не умеем жить, при таких деньгах и ничего не откладываем, а она даже из скудной пенсии сумела накопить сумму. Ще осталась без советов. Тут на днях я неосторожно посоветовал ей, какую лучше кастрюлю использовать, и тут же получил в ответ: «Вера Павловна, здрасте!..»

Кончился мой страх, который меня преследовал несколько лет и о котором я не хотел писать в дневнике: я открываю дверь, а там… короче, видение гроба, похорон меня иногда