На следующий день предложения Биконсфилда снова обсуждались на заседании кабинета. И были «почти» приняты, в основном благодаря усилиям Солсбери. Дерби отметил, что «из всех присутствующих Солсбери более всех стремился к действию: он говорил о том, что от унижения мы сползаем к всеобщему презрению»[1277]. Тем не менее в последний момент сомнения Стаффорда Норткота и Гаторна Харди (госсекретарь по военным делам) привели к тому, что решение по «проекту» премьера перенесли на следующее заседание.

24 февраля (8 марта) Дерби оказался приятно удивлен: даже традиционно воинственные Майкл Хикс-Бич (госсекретарь по делам Ирландии) и Джон Мэннерс (генеральный почтмейстер) прониклись его аргументами. Мэннерс принялся возражать премьеру на том основании, что оккупация Митилены невозможна «на основе права». У Солсбери это вызвало просто взрыв сарказма. Он заявил, что «если бы наши предки заботились о правах других людей, то Британской империи не существовало бы». Дерби писал, что в итоге бурного обсуждения была принята предложенная Солсбери резолюция, «обязывавшая нас силой приобрести морскую базу в водах Леванта (Восточном Средиземноморье. — И.К.), если дела на конференции пойдут не так, как мы бы того желали»[1278].

Но Биконсфилд не хотел ждать и плестись в хвосте событий. Он понимал, что в критические минуты надо играть только на опережение, даже блефуя, а сковывать себя неопределенными «если…» — значит усиливать вероятность поражения. Утром 15 (27) марта премьер писал Харди:

Несколькими часами позднее состоялось заседание кабинета, на котором премьер-министр объявил план немедленных действий. Он потребовал использования индийских войск и призыва резервистов для того, чтобы «незамедлительно сформировать два армейских корпуса». Пройдя Суэцкий канал, индийские войска должны были «оккупировать Кипр и Искендерун»[1280]. По мнению премьера, это позволило бы Англии нейтрализовать русские завоевания в Армении, поддержать влияние в районе Персидского залива и, таким образом, держать в своих руках ключи от Азии[1281].

Биконсфилд твердо сформулировал свою позицию: решительная политика обеспечит мир, примирительная — приведет к войне. В этот же день Дерби заявил своим коллегам, что он не готов принять намечаемые правительством меры, и немедленно подал в отставку, которую королева приняла «без малейших колебаний», как «чистое благодеяние»[1282].

Но насколько боевые заявления и планы Биконсфилда соответствовали действительности? Какими реальными силами располагало английское правительство к середине марта 1878 г. на ближайшей к зоне конфликта базе — Мальте? К этому времени там находились: 27-й, 48-й, 61-й, 92-й, 98-й и 101-й пехотные полки, 10-я артиллерийская бригада, инженерные и вспомогательные части[1283]. Это составляло 18 пехотных батальонов (около 15 500 штыков) и 24 орудия.

5 (17) апреля правительство призналось в том, что оно тщательно скрывало: «индийское правительство получило приказ отправить войска на Мальту». Туда «были отобраны» 6 полков пехоты, 2 полка кавалерии, 2 полевые батареи и инженерные части[1284]. Однако общая численность контингента, отплывшего на Мальту, оказалась весьма незначительной — около 7 тысяч человек[1285]. В связи с этим известный критик восточной политики Биконсфилда Джон Брайт иронично заметил, что «это не Россия вторгается в Индию, а Индия готовится вторгнуться в Россию». Не менее заметный противник премьера маркиз Хартингтон, узнав эту новость, написал своему соратнику по Либеральной партии лорду Гренвиллу: «Я действительно начинаю думать, что лорд Б. (уже не “Диззи”, как ранее[1286]) — это война»[1287]. А 25 апреля (6 мая) в палате общин Хартингтон сделал запрос: почему правительство не проинформировало парламент об отправке на Мальту индийских войск?[1288].

Война?! Из ожидавшихся 80-тысяч на Мальту отправлялись только семь! 9 (21) мая первый транспорт с индийскими войсками бросил якорь в бухте Ла-Валетты[1289]. Следом за ним шли еще пять. С учетом того, что средняя загрузка одного транспорта не превышала 300 человек (без учета лошадей, артиллерии и снаряжения)[1290], то к 28 мая (9 июня), когда на Мальту с инспекцией прибыл герцог Кембриджский, общая численность находившихся там войск не дотягивала до 18 тысяч человек[1291].

Сколько из них могло быть переброшено в район проливов? В. Бекер считал, что это число (правда, без учета сипаев) не превысило бы 4 тысяч[1292]. Непосредственно из Англии, по данным «Таймс», на Мальту в ближайшее время могли быть отправлены еще около 20 батальонов (не более 18 тысяч бойцов), плюс одна-две артиллерийские бригады[1293]. Таким образом, в районе предполагаемых боевых действий не ранее конца июня мог появиться в лучшем случае всего один английский экспедиционный корпус — около 36 тысяч человек.