Моргнув, Саша проследила за тем, как на стоянке паркуется черный внедорожник – очередная смена охраны Самарского. Набрав полную грудь морозного воздуха, девушка ступила в подъезд.

И снова лифт, прихожая, дверь на все замки, и только после всего этого Саша смогла перевести дух. А ведь это был только первый шажок в сторону достижения цели. Один жалкий маленький шаг.

Наушник, который она ощущала весь вечер так явственно, наконец отброшен, вслед за ним полетел и электрошокер, который, слава богу, оказался ненужным.

Они договорились, что если все будет идти по плану, сегодня к ней уже никто не приедет. Чтоб не привлекать внимание.

Убедившись, что дверь закрыта, Саша направилась прямиком на кухню. Все прошло хорошо. Даже лучше, чем они рассчитывали. Шутов ударился в откровения раньше, чем предвидел Данилов. А эти его слова о площадке, на подобное они даже надеяться не могли…

Схватив чайник, Саша налила в него воды. Ей нужно срочно успокоиться. Заставить выровняться рвущемуся прочь сердцу, унять дрожь в руках. От звука проснувшегося телефона девушка непроизвольно вздрогнула.

– Черт, – чайник упал в раковину, а Саша резко обернулась.

Слава богу, звонил Самарский. Помешкав секунду, девушка провела по экрану.

– Ты умница, малышка, – голос звучал спокойно, ровно, ласково. Так непривычно, и так привычно одновременно.

– Ты был там? – Саша опустилась на табурет, фокусируя взгляд мигающих за окном огнях.

– Нет, но я все слышал.

– Мне было страшно, – ему хотелось говорить правду.

– Никто не заметил.

– Ярослав… – девушка запнулась, не зная толком, что хочет сказать. По правде, хотелось просто попросить его говорить. Говорить минута за минутой, час за часом, успокаивая одним своим голосом, убеждая, что она в безопасности, что он где-то есть, а значит, все будет хорошо.

– Что, малышка?

– Я думаю, он любил мою мать, – слова дались сложно. Признать, что жестокий убийца способен на подобные чувства ужасно сложно. Но тот его взгляд, тот укол в самое сердце, это ведь не подделаешь… – И папа любил… Как такое возможно?

– Что возможно?

– Они все любили, а кому это принесло счастье?

– Мне, – Саша ясно видела перед глазами, как он улыбается одними лишь уголками губ. Как умеет только он. Рука непроизвольно потянулась к украшению. Он вернул ей скрипичный ключик практически сразу, зачем брал – так и осталось загадкой. Сжав металл, Саша улыбнулась в ответ.

– Дурак, – они знакомы уже чертовски давно. Целую эпоху. По крайней мере, именно так часто казалось Саше, но он до сих пор может заставить сердце биться быстрей одним только словом.

– Саша… – и ее имя так произносить умеет только он. Тихо, интимно, так, чтоб все внутри перевернулось, а потом встало на место, чтоб ноги подкосились.

– Что?

– Я люблю тебя.

Возможно, он снова ждал, что она наконец-то ответит, а возможно, давно уже бросил эти ожидания. Когда-то обязательно ответит. Когда будет готова. А он будет ждать. Но пока… Саша снова струсила.

– Мне нужно сказать тебе кое-что.

– Я слушаю.

– Не по телефону.

– Я сейчас не могу…

– Я знаю. Это не к спеху, но нам нужно поговорить, – Алиса была права, она не сможет скрывать беременность вечно. А еще подруга права в том, что он имеет право знать. Не имеет права решать, родится этот ребенок или нет, но знать должен.

– Как скажешь, малышка.

Теперь улыбнулась уже Саша. Это что-то новое. Обычно все происходит так, как скажет он… Но всего секунда, и все вернулось на круги своя. Снова команда, и снова с ее стороны требуется полное подчинение.

– Ложись спать.

– Спокойной ночи, – спорить с Самарским она не собиралась. Правда устала и перенервничала, а еще дико переволновалась. Под его полушепот же глаза начинали закрываться сами собой.

– Спокойной ночи, мое несчастье, – отложив телефон на стол, Саша тяжело вздохнула. Завтра. Все решится завтра. Завтра она скажет ему о ребенке. Завтра узнает, чего стоят его слова. Завтра ее жизнь сделает очередной вираж. Лишь бы за поворотом было счастье… Пожалуйста, пусть за очередным поворотом будет счастье.

Новый день начался для Саши звонком будильника. Никогда раньше она не пользовалась будильниками – безоговорочно доверяла своим внутренним часам, и они никогда не подводили – девушка не помнили ни единого случая, чтоб ей доводилось просыпать. Все изменилось не так давно, сложно доверять собственному организму, когда его клонит в сон даже посреди дня, не говоря уже о раннем утре, а сегодня опаздывать было нельзя – врач ждать не станет.

Разлепив глаза, Саша поплелась в ванную, параллельно набирая Артема:

– Ты не забыл?

– Нет, Александра Константиновна, в семь двадцать я у вас.

Прием назначен на восемь, она сама попросила пораньше, чтоб не пришлось предупреждать Эдуарда, врать о причинах похода к врачу, да и ждать весь день не хотелось, то и дело возвращаясь мыслями к предстоящему походу.

Артем был пунктуален, ровно в без десяти восемь машина остановилась у дверей поликлиники.

– Может, я с тобой пойду? – он обернулся, отмечая рассеянное выражение на Сашином лице.

– А? Нет, не надо, – улыбнувшись, Саша выскочила из машины. – Ты будешь ждать, или как закончу – позвонить?

– Ждать, конечно, Александра Константиновна, вас я готов ждать вечно, – ну вот, теперь у него получилось заработать уже настоящую улыбку девушки.

Саша была безмерно ему благодарна и за заботу, и за попытки помочь, но посвящать Артема в свои дела не собиралась. Знала, чем все закончится, но так же знала, что Самарский узнать обо всем должен от нее.

Медсестра на рецепции подтвердила, что ее уже ожидают, а сам врач встретил теплой улыбкой. О ее прошлых планах делать аборт он деликатно не упоминал, за что Саша была благодарна.

– Давно не виделись, правда? – тем не менее, отказать себе в удовольствии ее пожурить, мужчина тоже не собирался.

– Были дела, – Саша отправилась за ширму, прежде чем он успел заметить, что дел, важней ребенка, у нее быть не может. Это правда – не может, но не станет же она рассказывать врачу о том, что элементарно боялась приходить, а потому и оттягивала. А вдруг с ребенком уже что-то не так? Вдруг она уже успела ему навредить?

– Готовы?

– Да, – устроившись на кушетке рядом с аппаратом УЗИ, Саша сглотнула, пытаясь успокоить мчащееся с ужасной скоростью сердце. «Боже, пусть все будет хорошо, пусть с ребенком все будет хорошо».

– Сейчас будет холодно, – холодно не было, гель, нагретый в руках, волновал ее сейчас меньше всего.