— Я тоже не совсем понимаю, — заметил король. — Что тут такого гениального?

— То, что уже очень скоро о нем будут говорить все дворяне нашего королевства и даже соседних. Одним этим поступком Вольдемар заявил о себе и приобрел очень много симпатий. В выигрышной ситуации, прижав войска неприятеля и поставив их в гибельное положение, он отказывается лить кровь и вызывает своего противника на поединок, чтобы решить все в честном бою один на один. Разве не так говорили в армии?

Граф задумчиво кивнул, а потом выругался.

— И как я упустил этот момент?! Однако хитер… Теперь королевскому совету намного труднее что-либо ему сделать. — Танзани восхищенно цокнул языком. — А ведь получается, он знал о том, что будет заседание королевского совета, посвященное ему.

— Думаю, да, — согласился герцог. — И мне очень хотелось бы знать — откуда он получает сведения? Он был слишком мало при дворе, чтобы обзавестись связями… Да и никто не стал бы поддерживать того, кого называют выскочкой… чужаком…

Танзани злорадно хмыкнул, но ничего сказать под взглядом короля не посмел. Почему эти двое не ладили друг с другом, Артон не знал, но, сколько себя помнил, каждый из них успех одного воспринимал как собственную неудачу. При этом оба умудрялись быть совершенно преданными королю и могли, если требовала ситуация, забыть о разногласиях и работать в команде.

— Это прокол службы охраны, — словно в никуда заметил герцог. — Вы ведь постоянно находились при Вольдемаре.

— Хватит! — Артон легонько стукнул ладонью по столу. — Потом будете разбираться. Скажите, граф, как вы думаете, почему Вольдемару удалось так быстро справиться с ситуацией? Он настолько хорош как полководец?

Граф отложил нож, который до этого вертел в руке.

— Я знал, что такой вопрос возникнет, и думал над ним. Очень внимательно следил за действиями Вольдемара. Талантливый ли он полководец? Может, это покажется странным, но я не знаю. Честно говоря, он себя особо не проявил как тактик… Выигрывал за счет использования неизвестных приемов, потрясающей дисциплины своего войска… Вроде бы это и есть талант полководца, но… А как он себя поведет, если столкнется с равным противником? В этом проявляется талант, а тут что-либо сказать трудно.

— То есть ничего особого? — хмыкнул герцог Алазорский. — Получается, любой с созданным Вольдемаром войском сделал бы то же самое?

— Нет, не любой. «Любой» просто не знал бы, что делать с тем, что создал Вольдемар. Надо понимать, что и для чего. Пожалуй, сейчас Лигур смог бы командовать этим войском без герцога, но достиг бы он тех же результатов?.. Сомневаюсь.

— Так в чем тогда сила герцога?

— Признаться, я сам понял это недавно. Он очень быстро действует. Не поспешно, а именно быстро. Словно… словно живет быстрее любого другого человека. Не поспешность… просто он умеет очень быстро из огромного потока информации выделить главное, принять на этой основе решение и моментально привести его в действие. Да, ему не хватает опыта, он совершал кучу ошибок при планировании движения войск, порой приходилось вмешиваться даже мне, чтобы сгладить конфликты, возникающие из-за его непонимания благородных. Но… но его ошибками просто не успевали воспользоваться. Это все равно что в фехтовании… Вот представьте, что вы — мастер, фехтуете с новичком. У новичка хорошая школа, много теоретических знаний и весьма обширных, так что глупых ошибок он не наделает, но опыта никакого. Однако двигается этот новичок намного быстрее вас. Вы, как мастер, видите все его ошибки, но когда начинаете действовать, чтобы ими воспользоваться, противника перед вами уже нет. Может, он допустил еще одну ошибку, но и ею вы не успеваете воспользоваться. Так же и здесь. Князь наделал много ошибок, но пока противник соображал — он действовал. Враг исходил из прошлой ситуации, но она уже изменилась.

— Опыт — дело наживное, — заметил герцог Алазорский.

— Да. И Вольдемар очень быстро учится. Когда я уезжал, он уже мог организовать марш без посторонней помощи. Еще он очень большое внимание уделял снабжению… наверное, даже большее, чем самим боям. И войска он готовил каждый раз к конкретным действиям, к тем, которые ожидались. Он вообще очень тщательно подходил к планированию. Сначала узнавал все, что можно, о противнике, местности в том районе, где предстояло сражаться. Создал даже отдельную группу, которую назвал генеральным штабом, в чью задачу и входил сбор информации о месте будущих боев, противнике и расчет маршрута. Честно говоря, совершенно неясно, для чего это нужно, только дублирует то, что он сам делает.

— Значит, из-за быстроты… — сказал Артон.

— Собрать информацию, проанализировать, принять решение, действовать с максимально возможной скоростью. Я бы сформулировал его принцип именно так. Да, самое главное. Со стороны может показаться, что Вольдемар составлял некий план, по которому начинал действовать, и побеждал. На самом деле это не совсем так. Его планы не были чем-то четко прописанным, а имели возможные варианты в зависимости от действий войск. Как- то я его спросил, а что было бы, если бы герцог отреагировал не так, а иначе. И получил четко расписанные шаги, которые были бы сделаны в этом случае. Он действовал сразу на нескольких направлениях. А потом просто сосредоточивался на том, которое оказывалось наиболее благоприятным в ключевой момент. Кажется, что так и задумывалось, но на один удавшийся план приходилось несколько вариантов, которые не пригодились.

— Как-то я спрашивал Вольдемара по поводу действий Эриха, — сказал герцог Алазорский. — И тот ответил, что Эрих планирует и действует сразу на нескольких уровнях, готовя себе победу. Тут и поддержка разбоя на дорогах, и попытка договориться с мятежниками, и удар по Тортону, и тут же атака по фронту. Теперь я лучше понял, что имел в виду Вольдемар. Пожалуй, мы получили очень хорошее представление о том, что такое атака по нескольким уровням: договор с купцами, перетягивание городов на свою сторону, молниеносный удар по замку герцога и его захват, вынуждающий герцога принять генеральный бой в самых неблагоприятных условиях. К тому же действуя совершенно незнакомым противнику образом. Дальше — добить то, что осталось после разгрома, подождать, пока ситуация после поражения главной армии прояснится, и нанести удар по основной опоре мятежа, сумев организовать снабжение армии практически в сердце вражеской провинции… Граф, я ничего не упустил?

— М-м… нет, пожалуй.

— Тогда скажите, кто из наших генералов способен проделать все это. А потом скажите еще раз о том, что такое мог провернуть каждый, знакомый с новой армией и ее тактическими приемами. Граф, вы не поняли главного — Вольдемар выиграл войну не на полях сражений. Там он просто сделал свою победу видимой всем. Вы были рядом и ничего не поняли… Впрочем, это не в упрек вам, вы все-таки человек военный, а тут даже я разобрался в ситуации только после вашего рассказа. Будь я на вашем месте, я это все увидел бы, но, скорее всего, упустил бы военный аспект, на котором сконцентрировались вы. Теперь же у нас главный вопрос в том, что нам делать с Вольдемаром?