Мала-то де́тыша убили о сыру́ землю́,

Как моряночку-ту взяли да во полон к себе.

Ишо вси-ти разбойнички да спать легли,

Как один-от разбойничек не спит — глядит,

40 Он не спит-то, глядит да на моряночку свою,

Ишо спрашиват у ей да он выведыват:

«Ты какого-то городу, какой земли?»

— «Я такого-то города, такой земли».

Уж он скоцил-то поднялся на свои ножочки,

45 Он стал-то будить да своих братьицей:

«Вы вставайте-тко, братьица родимыя,

Уж мы ссекли-то срубили-то по плеч ту голову —

Уж мы ссекли-то, срубили как у зятелка,

Мы убили-то, ушибли-то родного племянничка».

50 Ишо эфти как и братьица-ти ско́цили,

Они стали-то как да поднялись тут как тут,

Они спрашивали у ей они выведывали:

«Уж ты што же ты, сестрица, ты родимая,

Мы поедемте, пойдемте, запрягите-тко

55 Как добры́х-то коней мы запрягемте-тко,

Мы поедем, повезем да к своей матери».

Запрягли они, поехали к своей мамушки.

Как роди́му-то се́стричку увалили-то ей,

Она плачет и рыдает да как слезами обливается,

60 Она жалет-то, жалет как своего супруга тут,

Она пуще-ту болет да о своем дитишши.

Они ехали-подъехали к своей мамушки,

Заколотились, заговорили-то своей мамушки:

«Отпирай-ко-се ты, родима ты наша мамушка,

65 Как свои-ти двери да широки двери́,

Ты стрецей-ко-се примай да дорогих гостей,

Дорогих-то гостей, да своих деточёк,

Как родиму как ли нашу сестрицу тут,

Только нет у нас любимого-то как зе́телка,

70 Только зе́телка, любимого племенничка».

Тут родима-то... то своя мамушка

Она не знат, как што говорить как тут,

Не знат што радоваться, не знат и плакать тут.

——

Авдотья Ивановна Седунова

А. И. Седунова в год записи — 72-летняя жительница Нижней Зимней Золотицы. Неграмотная. По старости и немощи в колхозе не работала. Знала только «Моряночку», про которую сказала: «Она красива на голосах». На вопрос, пели ли эту балладу в Золотице на разные голоса, с подголосками, ответила, что нет, пели «всё так» (т. е. в унисон, — Ред.). Балладу эту называла «стари́ной». На вопрос, откуда ее знает, сказала: «Досельние старухи научили нас».

156

[МОРЯНОЧКА]

Во славном-то городи во Киёви

Там жила-пожила да молода-та вдова,

Што у той вдовы-то было девять сынов,

Што девять-то сынов, девять разбойницьков,

5 Што десята-то была дочь красна девица,

Ище братья сестру они возлю́били,

И возлю́били, возлелеяли,

Возлелеяли, сами в разбой ушли.

После этих после братьев мать возро́стила,

10 Возро́стила да замуж выдала.

За того же да купця-гостя морянина.

Што повез-то меня морянин во свое-то село,

Во свое-то село да за синё-то морё.[101]

Они год-от живут и другой живут,

15 Они прижили себе да мала детища,

Детища да мала юноша.

Задумала морянка в гости ехати к матери:

«Повези меня, морянин, в гости к матери».

Пошел-то морянин на конюший двор,

20 Выбирал-то себе лошадку, лошадь добрую,

Добрую лошадь да неезжалую,

Надевал-то морянин седёлышко зеркальцято,

Надевал-то он уздёнышко серебряно,

Садился морянин на добра́ коня,

25 Садил моряночку он с малым детищем позади себя,

Сам морянин садился на́перёд.

Один день едут, другой едут,

Пристегала морянина ночка темная,

Ночка темная, долго-осённая,

30 Разоставил морянин бел поло́тнен шатер,

Разоставили да сами спать легли.

Мало не шум шумит, мало не гам гамит,

Наехало девять разбойницьков

(Братья-то наехали),

Морянина да во поло́н взяли́,

35 Мало детища да взя́ли-у́били,

Моряночку да во поло́н взяли́.

Они сами спать легли, за́спали,

А моряночка сидит — не спит, не лежит,

Она сидит, сама приплакивает:

40 «Во славном было во городе во Киёви

[и т. д. всё повторяется]

Увез меня морянин во свое село,

[и т. д.]

Уж мы год жили и другой жили

[и т. д.]».

(Братья те узнали, как было дело, они стали говорить):

«Что мы наделали?

Мала детища мы у́били,

45 А морянина да во поло́н взяли с моряночкой.

(Куды они девались, не знаю, мы уже не пели).

——

Серафима Яковлевна Седунова

С. Я. Седунова (баба Сара), в год записи 62 лет, родилась в Верхней Зимней Золотице. Грамотная. Жила вместе с дочерью и внуком в небольшом поселке Това, расположенном на берегу Белого моря в 15 км от Нижней Зимней Золотицы. Там останавливаются и отдыхают путники, идущие пешком по Зимнему берегу в те месяцы, когда нет навигации и санного пути.

С. Я. Седунова рано вышла замуж за односельчанина и вскоре овдовела, оставшись с двумя дочерьми на руках. Затем она снова вышла замуж за вдовца с сыном. Ее второй муж, рыбак и охотник, тоже односельчанин, был человек угрюмый и нелюдимый. На хуторе Това он поселился после случившегося с ним несчастья. Однажды он сидел у окна и чистил ружье, а первая жена его обряжалась у печки. Ружье выстрелило и убило наповал молодую женщину. Вот почему ему захотелось жить подальше от людей, и он выстроил в Тове дом для своей новой семьи.

С. Я. Седунова всю жизнь любила книги и, по ее словам, в молодости покупала лубочные издания у приезжавших в Золотицу владимирцев, торговавших книгами. Помнит несколько изданий «Громобоя», подешевле и подороже, причем ей больше всего нравился «Громобой» за 10 копеек.

С. Я. Седунова переняла старины у своего деда по матери, сказителя Ф. Т. Пономарева (Почошкина), но так как ей никогда не приходилось их исполнять, припоминала их с трудом. Кроме двух былин, от нее записаны духовный стих «Сон богородицы», много сказок (Про Еремея, Про попадью, Про Громобоя, Про английского милорда Георга и др.), несколько десятков песен и много поговорок.

Баба Сара на людях оживлялась и охотно рассказывала разные истории и сказки. О ней говорили: «Она на речах поди Марфе Семеновне не поддастся». М. С. Крюкова ревновала к ней всех собирателей, приезжавших в Золотицу, и старалась помешать знакомству приезжих с Седуновой.