Государь, наоборот, счел, что нельзя придавать окончательную форму будущему царству Польскому, пока оно целиком находится под властью противника: широкие посулы были бы сочтены признаком слабости; с другой стороны, приемлемый для России проект автономии мог показаться полякам недостаточным. Расхождение по польскому вопросу было решающим поводом отставки С. Д. Сазонова; государь, впрочем, уже и ранее был недоволен его позицией в вопросах внутренней политики (о Верховном командовании, об отношении к «блоку»). Получалось так, что министр иностранных дел скорее отстаивал взгляды союзников перед русской властью, нежели взгляды русской власти перед союзниками.

10 июля С. Д. Сазонов был уволен в отставку. Государь не нашел ему в тот момент подходящего преемника, и заведование Министерством иностранных дел было возложено на того же премьера Штюрмера (его, впрочем, «разгрузили» при этом от обязанностей министра внутренних дел, которые были переданы министру юстиции А. А. Хвостову; того, в свою очередь, заменил бывший министр внутренних дел А. А. Макаров).

Русская внешняя политика с назначением Штюрмера не претерпела никаких изменений: иначе и быть не могло, раз эта политика определялась самим государем – при Штюрмере, во всяком случае, не меньше, чем при Сазонове. Но увольнение министра, занимавшего этот пост шесть лет, хорошо знакомого всем иностранным послам, не могло не вызвать известного сожаления в кругах союзной дипломатии.

В русской печати только кадетский орган выразил неудовольствие по поводу ухода Сазонова. «Новое время» резко критиковало деятельность ушедшего министра и, в частности, обвиняло его в том, что он не сумел предвидеть и предотвратить разгром Сербии.

За первый месяц пребывания Б. В. Штюрмера на посту министра иностранных дел произошел любопытный инцидент. Английский премьер Асквит произнес речь, в которой говорил о возможности привлечения к суду правителей центральных держав. Эта речь вызвала скептические замечания и в части английской печати (например, в журнале «Экономист»). Русский правый публицист П. Ф. Булацель в малораспространенном журнале «Русский гражданин» выразил по этому поводу возмущение: «Итак, Асквит обещает осуществить мечту масонов о международном трибунале из парламентских дельцов и адвокатов, которому будет отдан на суд сам венценосный глава Германской империи…» Англичане, «продвинувшиеся за два года войны на своем фронте на несколько сот метров», этого не могут сделать сами… «Нам вменяют в обязанность воевать не только до тех пор, пока наши упорные, храбрые и сильные враги германцы признают себя сломленными и согласятся на почетный и выгодный для России мир, а до тех пор, пока царствующая в Германия династия Гогенцоллернов не будет низложена русским штыком».

Английский посол усмотрел в этой статье чуть ли не проявление какой-то новой внешней политики Штюрмера; он забил тревогу, обратился с протестом в министерство иностранных дел. Б. В. Штюрмер тотчас же дал сэру Дж. Бьюкенену полное удовлетворение: он добился того, что русский публицист Булацель сам отправился в английское посольство, принес извинения и смиренно выслушал строгий выговор посла. «Русский гражданин» был взят под предварительную цензуру.

* * *

Проблема согласования действий отдельных ведомств сильно заботила государя, а также и его начальника штаба генерала Алексеева, который выдвигал план учреждения «военной диктатуры» – фактического подчинения кабинета Ставке. К этому времени генерал А. А. Поливанов, к большому негодованию думского блока, был уже заменен генералом Д. С. Шуваевым, до этого хорошо организовавшим интендантское ведомство.[243] В Ставке 28 июня состоялось совещание, посвященное вопросу о «диктатуре». Государь, однако, не захотел производить крупную ломку существующего аппарата, и дело свелось к расширению полномочий премьера (Штюрмера) при разрешении конфликтов между отдельными ведомствами.

Около того же времени вышел в отставку министр земледелия А. И. Наумов. Поводом к тому послужил его конфликт с министром путей сообщения Треповым и с Штюрмером по вопросу о том, следует ли выступить в Государственном совете с разъяснениями по продовольственному вопросу (другие министры считали это излишним). О более глубоких причинах говорится в письме государыни (23.VI.1916) (со слов Штюрмера): «…Держась совсем иных взглядов, он не разделяет политики правительства. Хотя он честный и очаровательный человек, все же он упрям и приверженец Думы, земства и т. д., и надеется больше на них, чем на правительство, что не особенно удобно в министре и весьма затрудняет работу с ним».

Преемником Наумова (22 июля) был назначен граф А. А. Бобринский, бывший председатель фракции правых в Третьей думе. Кабинет постепенно приобретал более однородный – правый – характер.

* * *

Успехи русского оружия, занятие почти всей Буковины побудили наконец долго колебавшуюся Румынию выступить на стороне держав согласия. Во время предварительных переговоров государь обещал поддерживать румынские притязания на Трансильванию, но решительно отказался уступить хотя бы часть русской территории (Юго-Западную Бессарабию). Россия не особенно поощряла выступление Румынии; военные круги даже считали удлинение фронта невыгодным и не очень верили в силу румынской армии. С другой стороны, вмешательство державы, так долго колебавшейся, должно было произвести немалый психологический эффект, наглядно показывая, что «зрители» считают дело Германии проигранным.

Недооценивая силу сопротивления центральных держав, Румыния 14 (27) августа объявила войну Австро-Венгрии и, пренебрегая советами русского командования, широким фронтом двинула свои войска в пределы Трансильвании. (Русский штаб рекомендовал оборону на Трансильванских Альпах и движение в Болгарию, навстречу Салоникской армии союзников.)

Германская коалиция напрягла последние силы. Генерал Гинденбург был назначен командующим всеми фронтами. Германия, Болгария, Турция объявили Румынии войну, и сборная германо-болгаро-турецкая армия под командой генерала Макензена вторглась в Добруджу, вбивая клин между Румынией и Черным морем. В то же время румынская армия, «с налету» проникшая в Трансильванию на 150 км, вынуждена была вскоре отступить к границе под ударами австро-германских контратак.

Румыния со своим выступлением в 1916 г. несколько запоздала: наступательный порыв русских армий был в августе уже почти истрачен; немцы уже сосредоточили на Восточном фронте большие силы, и продолжавшиеся упорные русские атаки в направлении на Ковель и Владимир-Волынский, стоившие огромных жертв, уже не давали результатов. Потери гвардии при этом были настолько велики, что государь счел нужным отрешить от должности ее командира, генерала В. М. Безобразова. Давали себя знать осенние дожди; долины рек на низменности Припяти превращались в болота. В русской армии – небывалое доселе явление – отмечено было несколько случаев, когда целый полк отказывался идти в атаку. Кровопролитная борьба тем не менее продолжалась; но – как на Западе, на Сомме, – продвижение делалось все менее заметным на карте. Становилось ясно, что и в этом году нельзя ждать решающих успехов.