Я поняла после этого разговора, что виновата перед нею еще больше, чем мне казалось сначала, но как ей объяснить, что жить она будет всегда не в княжеском дворце, это невозможно. Я там в самом начале оказалась случайно, но этого не повторится. Тогда все было по-другому.

Власть всегда сильнее чувств, разве это не видно даже издалека. В ту ночь мне показалось, что ее судьба будет еще горше, чем моя. Этого не должно было случиться, но почему мне было так за нее тревожно в те дни.

С какой-то особенной страстью в те дни ждала я мужа своего, как мне хотелось поговорить с ним. Но он все не возвращался. Я вспомнила всю нашу жизнь с ним, и поняла, что только сама виновата в том, что он в объятиях другой. Но ведь еще не поздно все исправить, – убеждала я себя тогда.

Анфиса почти не разговаривала со мной. Она ждала от меня чего-то, хотя сама, наверное, не знала, чего.

Черный всадник на белом снегу. Хотя конь его мог быть и другого цвета, я не разглядела этого тогда. Но я уже знала, что он скажет, пока он шел по двору и заходил в наш дом.

– Он не вернется? – спросила я, глядя прямо на этого человека.

– Корабль попал в бурю, и все погибли. Только несколько человек там оставалось, но его не было.

Только это сказал неведомый гонец и поспешил уйти. А я окаменела, я не могла поверить его словам, это была злая и жестокая насмешка. От моего мужа не осталось даже креста и могилы. Может ли быть такое, почему так произошло с нами?

Если бы моя матушка была другой, я бы помчалась к ней в тот момент, дома оставаться было невыносимо. Но там, с ней мне было еще хуже, чем здесь, с Симеоном, и я выбрала меньшее зло. Тогда я вспомнила о бабушке Анне. Ее лицо давно стерлось из памяти, но то, как она встречала известие о гибели мужа и сыновей, этого я забыть не могла. Но я подумала, что если со мной что-то случится, то у моей Анфисы не будет даже бабушки, вот что больше всего терзало меня в те минуты. Ради этого стоило что-то предпринять и навестить матушку, но я не могла сделать первого шага в холод и равнодушие. Обида казалось слишком горькой.

Но в те дни я убедилась, что моей дочери никто не нужен был, не только неведомая бабушка, но и мать родная. Это тоже было очень сильным ударом для меня. Ее устраивали слуги, наряды, и княжеский дворец – вот предел мечтаний дочери воина, который так и не стал воеводой, или княжеской дочери, как знать?

И тогда при встрече с князем я решила поговорить о нашей дочери, должен же он знать хоть что-то, я и без того освобождала его от всех забот о ней, а ведь без его участия она не могла появиться на свет. Но он сам к нам пожаловал, не надо было ждать случайной встречи.

Симеон стоял на пороге. И Анфиса бросилась к нему, а он, что еще удивительнее, подхватил ее на руки. А я уже забыла о своем недавнем решении, мне не хотелось ничего больше. Разговора так и не получилось в тот день, хотя недавно я его сама и хотела.

– Девочке слишком хочется во дворец, – только и сказала я ему с упреком.

Он пристально смотрел на меня, словно хотел что-то понять и не понимал.

Он не мог забрать ее туда, хотя и не скрывал, что она его дочь. Мы по -прежнему оставались в тупике и не могли из него выбраться.

Глава 11 Еще одна смерть

Княгиня умерла в те дни, когда у нас неожиданно появился князь, и я возжелала ее смерти, хотя, конечно, потом о том пожалела. Но на похоронах я вдруг поняла, что он любил ее, это не просто был союз, и любовь там была видна мне издалека. Больно отразилось в моей душе такое открытие. Хорошо, что она была мертва, но мне не стало от этого легче, вот в чем беда. Он был свободен, но он никогда не был для меня свободен, я хорошо понимала это там, в гридне княжеской, куда почти никогда прежде не ступала моя нога. Он не появился больше и ничего мне не предложил, как такие можно было терпеть? И прошли слухи, что князь снова поспешно женится, называли даже имя третьей его жены. Он умел бить больно, да еще как, или мне давно следовало уехать из Москвы, как мои бабки легко поднимались с насиженного места и растворялись где-то, а я все не могла двинуться, на чудо надеялась. Но ясно, что времени оставалось слишком мало для того, чтобы вырастить наследника, и ему нужна была молодая жена. А та другая, потребовала, чтобы я уехала из города. Тогда я к нему и отправилась. Молча взглянул на меня князь.

– Твоя княгиня требует, чтобы я уехала из города, – вырвалось у меня. – Я хочу приказ этот от тебя самого услышать.

Я готова была на все, откуда что взялось.

– Нет, и не будет никаких приказов, – тихо произнес он, – не думаю, что она могла осмелиться на такое.

Он повернулся к ней, она молчала. Я поняла, что у меня появился грозный враг. И это оживило мою серую жизнь. Боялась я только за свою дочь. Но он прогнал жену, не из-за меня, конечно, а из-за того, что наследника не было по-прежнему, и высоко взлетевшая, она пала так же низко в одно мгновение. Уезжала она из города поспешно, до меня ей больше не было дела. Хотя это не могло меня обрадовать. Она узнала крутой нрав князя и боялась оказаться в монастыре или темнице, ведь ни с кем наш князь не считался, а с теми, кто разочаровал его, тем паче. И снова у меня появилась надежда, какая наивность и глупость. Я готова была оставаться с ним, несмотря на его несносный характер, и все, что он заставил меня пережить. Мне не хотелось умереть брошенной, вот что самое главное.

Каждый стук и шорох, ржание коня, все я слышала, сердце начинало колотиться страшно. Но и на этот раз ничего не происходило. Говорили, что теперь Симеон смотрит в сторону Твери. Он решил примирить ее с Москвой нашей и тайно переговаривался с князем Константином, моим отцом, что можно было придумать нелепее и страшнее. И вся беда в том, что я не была его законной дочерью, ведь как бы все было замечательно, если бы в свое время он женился на моей матери. Но нет, мои родители, которых я почти не знала, готовы были нанести еще один удар мне в спину. Они и теперь готовы были исковеркать мою судьбу, я так и останусь брошенной всеми, и с этим надо примириться. Только как сделать это?

Он решил жениться на дочери князя Александра Марии, который был убит в орде не без участия его отца. Примирить два семейства, но что из этого может получиться? Трудно даже представить себе такое. И когда она приехала сюда, моя сестра, в сущности, и стала хозяйкой в княжеском дворце, я почувствовала себя раздавленной и уничтоженной. И точно знала, что из этого круга мне уже никогда не выбраться.

Князь тогда не встречался со мной, близко не подходил, он делал то, что считал нужным, и ни у кого не собирался просить совета. Девочку забрали в княжеский дворец, ее мечтания осуществились. Оба ее деда оставались князьями, как и отец. Это только я как-то выпала и перестала им вовсе быть интересной. И тогда я собрала вещи и ни с кем, не прощаясь, отправилась к своим родственникам в Кострому, оставаться в Москве было невыносимо. Ничего другого для себя я не могла придумать. Я обняла дочь, она от меня отстранилась и улыбнулась, но какой жалкой была ее улыбка в тот