и это меня радовало, разве плохо просто жить? Возможно, в том, что все так сложилось, княжич и был виноват, хотя за это я ему была благодарна. Я старалась держаться подальше от княжеского двора, и мне это удавалось тогда. Бежать совсем я никак не могла. У меня не хватило бы на это сил и отваги, и дочка моя была совсем мала тогда.

У меня где-то была матушка, но, как и Симеон, она не нужна была мне, а я ей. Но и оставаться рядом с ними было очень тяжело и тревожно. До нас дошли слухи о том, что князь Симеон женится. И это странно кольнуло мою душу, хотя с чего бы, мы совсем не виделись и не общались тогда.

Долго я не знала, кто станет его невестой, хотя уже и жалела ее мысленно, потом все-таки служанки сказали о том, что это дочь литовского князя Августа. А как могло быть по-другому? Ему надо было укреплять свою Москву, и он смотрел не в сторону татар, а туда, надеясь на то, что этот брак даст ему новых сил и союз, но то, что в древности было спасением и благом, теперь могло оказаться бедой, разве не так было с моим дедушкой, который на дочери хана женился и погиб от руки того самого хана, когда жена его внезапно умерла при загадочных обстоятельствах. Ь расправился ли кто с ней, или просто смерть ее пришла, этого никогда не узнать, но его смерть пришла сразу же после этого происшествия, и она была насильственной не случайной. Я представила себе, как ожидал он расправы, понимая, что обречен. Даже представить такое жутко.

И вот Симеон тоже играл с огнем, но мог ли он по-другому поступить?

Мне хотелось на нее взглянуть, сможет ли она укротить его, смирит ли он свой пыл? Не было ревности, была только обида, особенно, когда я смотрела на свою дочь.

Но сначала мне пришлось встретиться с князем. Когда я вошла в комнату дочки, бабушка была с ней, я там увидела князя. Вот уж точно -чудеса, да и только.

Увидев меня, он ничего не сказал, только побледнел как-то. Но я ушла, не сказав ему ни слова. Тогда я и поняла, что у них с бабушкой была какая-то тайна, вероятно, приходил он не в первый раз и прежде виделся с девочкой, она не считала его чужим.

Почему-то я подумала тогда, что он может украсть и спрятать ребенка, разве не так было, когда я сама оказалась в Москве, об этом столько рассказывали потом, меня украли у родного отца, тогда почему бы отцу не украсть своего ребенка, если все возвращается и нет ничего нового в этом странном мире.

Я так и не решилась поговорить о нем с бабушкой, она тоже молчала. Я давно поняла, что знания только умножают печали, если чего-то не знаешь, то есть хоть какой-то покой в душе, а так все невыносимо становится.

В храм, где была свадьба, я все-таки отправилась, а чего мне было бояться, и почему я должна была прятаться? Ведь не одна я виновата в том, что произошло с нами когда-то. И самое главное – мне так хотелось посмотреть на невесту.

Вместе со всеми я видела высокую, бледную и худую девицу, увешанную украшениями. Она была надменна и равнодушна, почему-то я подумала, что они подходят друг другу.

В храме в тот день было много чужестранцев. И один из воинов, вместе с княгиней приехавших, все время, пока шла служба, смотрел на меня, словно я была молодой княгиней, а не она. Из церкви я уходила поспешно, ощутив какую-то странную опасность.

– Он никогда не будет счастлив ни с нею, ни с какой другой девицей, – говорила я себе, – но почему это меня должно тревожить?

Глава 7 Среди своих

Бабушка вернулась со свадебного пира поздно. Но я все еще не ложилась спать, и она пришла ко мне.

– И чего же ты ждешь? Ничего там не было хорошего, чужими были, чужими и останутся. Ее немного жаль, забава она для мужей доблестных.

О себе ли говорила бабушка или о княжне, кто его знает. Потом она говорила о том, что мальчишку (это о Симеоне) ей жаль еще больше. Тут я ее никак понять не могла.

– А он -то почему несчастный, делает то, что хочется.

– В тебе обида говорит, но власть, страшная штука, и не волен он поступать как хочется.

Бабушка замолчала, решив, что она сказала и без того много.

А потом и началось, все его сыновья умирали, не успев появиться на свет. Потом он отправил ее назад в ярости, женился снова, и снова то же самое. И тогда стал он смотреть пристальнее на сыновей своего младшего брата Ивана. Он понимал, что им стол княжеский отдавать придется. Новая княгиня была скорее испугана и забита, она все время боялась расправы, и никаких наследников так и не было у него.

А в нашем доме, зато появилась, как снег на голову моя матушка. Вот уж странно было ее здесь видеть, я ее едва признала, а что делать, о чем говорить с ней не ведала вовсе. Ребенка все-таки на руки она взяла, хотя на меня едва взглянула.

– Кто же отец ребенка? – спросила она у бабушки, словно ей это не было известно заранее – это знали все, и она вероятно, только от нас еще раз хотела услышать о том.

– Она как две капли воды на всех нас похожа, ей нужен был княжич, вот и получила.

Вероятно, отца моего она ненавидела по-прежнему, и это никак не давало ей покоя. Я видела, что делает злая память и мстительность с людьми.

– Да, это князь Симеон, а кто же еще, – с вызовом бросила я, и только после этого как-то немного передохнула.

– Он мне не нужен, я не стану о нем думать, и всю жизнь мстить ему не собиралась.

Она не ожидала от меня такого отпора и дерзости, но она вообще не знала меня.

– А если и нужен, все бесполезно, он никогда с тобой не будет.

Я не хотела с ней говорить, моя матушка была чужее всех чужих.

Кажется не только мне, но и бабушке хотелось только одного, чтобы она поскорее уехала. Рядом с нею мы чувствовали себя так неуютно. Когда мы проводили ее, бабушка с грустью улыбнулась:

– Страшно мне за тебя, когда я помру, ты совсем одна останешься. Я сама виновата в том, что твоя мать такая, но ты совсем другая, и это отрадно знать.

Она сама заговорила о смерти, и тоскливо стало в душе моей и горько. Я пыталась утешить ее, но сама готова была разрыдаться

Наверное, бабушка что-то предчувствовала, в то самое время она и слегла, и больше не поднималась. Несмышленый ребенок, и старуха, прикованная к постели, – это все, что у меня оставалось тогда. В тот самый момент и появился Василий. Может быть, и до этого он наблюдал за мной издалека, но этого я тогда не чувствовала, а тут он просто был со мной. Он часто играл с девочкой и распоряжался по хозяйству. Со временем я могла на него рассчитывать, а потом и не обходилась уже без него. Я привыкла к спокойному его нраву и надежному плечу.

Бабушка заметила его появление. Они долго разговаривали друг с другом, но я делала вид, что ничего такого не происходит, он только один из всех. Противоречивые чувства теснились в моей душе. Я точно знала, что лучше мужа мне не найти. Но если он еще не знает, то скоро будет знать, что Анфиса дочь князя, и это казалось неодолимым препятствием для нас.

Тогда снова появился Симеон, никогда еще мы не встречались в условленное время, он всегда приходил, когда ему хотелось этого. Первое, что мне хотелось сделать –