Несколько мучительных мгновений я почти не чувствовал Неттл. Она закрылась так плотно, что осталось лишь ощущение ее присутствия. Она стала как непроизнесенное слово, как шепот морской раковины. Я ждал.

Я знала, что ты уйдешь. Я надеялась… не важно. Я понимаю, ты должен. Риддл сказал мне, что так будет. – Она снова надолго умолкла. – Если бы ты мог, ты отправился бы за ней сразу, через столпы Силы.

Да.

Она снова надолго замолчала.

Я пойду к королю Дьютифулу и скажу ему, почему считаю, что ему лучше разрешить тебе ехать. И почему на самом деле из попыток остановить тебя не выйдет ничего хорошего. Мы еще увидимся с тобой до того, как ты отправишься в путь?

Я буду путешествовать через столпы Силы. Так что мне придется сперва возвратиться в Олений замок.

Мы оба мысленно задались вопросом, вернусь ли я когда-нибудь из этого похода.

На самом деле я хотела рассказать новости о Шуте, когда наткнулась на бушующую в тебе бурю.

Новости о Шуте?

Он пропал.

Меня охватило чувство утраты. «С тобой или без тебя», – так он сказал. Но он бы не отправился в путь один. Или все-таки?.. Он так напуган. И так устал ждать, когда я начну действовать.

Когда он исчез?

Не знаю. Не позднее утра. Кетриккен пришла, чтобы пригласить его к себе, но его не было в комнате. Сначала она обрадовалась, подумав, что он отправился навестить Чейда или наконец-то решился выйти на воздух. Но когда она снова заглянула к нему вечером, Шута по-прежнему не было. Чейд не помнит, чтобы он заходил. И никто его не видел.

А что говорит его слуга, Эш?

Шут послал мальчика в город купить копченой рыбы. Когда Эш вернулся, мы уже начали поиски. Он встревожен не меньше нашего.

Я хотел солгать ей, но передумал. Возможно, я устал от тайн не меньше, чем Дьютифул. А может, мне просто нужно было быстро узнать ответ.

Посмотрите в подвалах замка. В темницах.

Что? Почему?

Шут узнал, что Чейд нашел там. Путеводный камень Силы, вделанный в фундамент замка. Руна на нем указывает на Аслевджал.

Но Шут не обладает Силой! И зачем ему на Аслевджал?

И все-таки ты не могла бы послать кого-то?

Я проверю, Фитц, но, по-моему, ты напрасно волнуешься. Мы с Дьютифулом установили крепкую решетку из железных прутьев поперек коридора, чтобы Чейду было проще держать слово и не ходить к камню. Решетка всегда заперта. А ключи от нее есть только у Дьютифула и у меня.

Я не был в этом уверен. Я слишком хорошо знал Чейда, чтобы поверить, будто какая бы то ни было дверь в Оленьем замке может остановить его. Но откуда Шут мог достать ключ? Он мог быть разве что у бывшего ученика Чейда. Но если они даже и миновали дверь, у Шута все равно нет Силы, чтобы пройти сквозь камень.

Пожалуйста, расспроси тюремщиков, не видели ли они Шута. – Я поколебался, прежде чем продолжить, но заставил себя сказать то, что должен был. – И проверь, не исчез ли кто-нибудь из владеющих Силой. Ученик или талантливый одиночка. Кто-нибудь неуемный, кого можно подбить на рискованный опыт.

Я ощутил, как огорчили Неттл мои слова.

Есть несколько таких, кто мог бы пойти на это, – признала она. – Наделенные Силой часто бывают со странностями. Я попытаюсь выяснить, не пропал ли кто-нибудь. Но сейчас уже поздно и почти все в замке спят. Возможно, мы узнаем ответ только утром.

Я надеюсь отправиться в путь завтра на рассвете. Свяжись со мной, если что-то выяснится.

Хорошо. – Я почувствовал, как она что-то обдумывает, закрыв от меня свой разум. Когда она заговорила снова, ее голос раздался у меня в голове еле слышным шепотом: – Ты помнишь, как приходил ко мне во сне волком?

Ее былые чувства легким ветерком овеяли наши общие мысли. В ее воображении я был загадочным и могущественным, почти романтическим героем. На миг мне стало жаль, что с тех пор я утратил в ее глазах всякую возвышенность и стал совершенно обычным человеком.

Помню.

Ее Сила сначала проявилась как умение управлять сновидениями – своими собственными или чужими. Я помнил ее стеклянную башню, ее платье из бабочек.

И я помню Сумеречного Волка. Я знала, что он будет преследовать любого, кто тронет кого-нибудь из его стаи. Я знала, что ты снова превратишься в него, когда слишком долго пробудешь один. – Она опять ненадолго закрылась, словно не хотела делить со мной какие-то слишком личные мысли. Я почувствовал, что она смирилась с моим решением. Мне было больно сознавать это. А потом Неттл потрясла меня. – Так обидно, что я не успела лучше узнать ее. Так мало времени проводила с ней. Мне всегда казалось, что мы еще успеем стать сестрами когда-нибудь. – И вспышка ее ярости окатила меня дождем искр. – Как бы я хотела отправиться с тобой и помочь убить их!

Тишина в Силе. Как я мог забыть, что говорю с женщиной, которая противостояла Тинталье, будучи еще почти ребенком? Когда Неттл вновь коснулась меня разумом, она уже взяла себя в руки. Она умела владеть собой так же безупречно, как ее прадед.

Риддл пока подумает, что полезного собрать тебе в дорогу. Я скажу ему, чтобы занялся этим. И подготовлю Дьютифула.

Она исчезла, растворилась, как ароматный дымок погашенной свечи в холодной комнате. Я медленно встал, прижимая к себе дневник, словно желая защитить его от опасностей, как не смог защитить свою дочь. Подумав немного, я наклонился и наугад выбрал свечи. Задув ту, которую принес с собой, я понюхал взятую из тумбочки. Жимолость. Давно минувший летний день. Молли трудолюбиво, как ее пчелы, собирает белые и розовые бутоны, чтобы напитать воск ароматом. Воспоминание, которое я сохраню.

Я вернулся в свое логово. Подбросил полено в камин. Понимая, что уже не засну в эти последние темные часы перед рассветом, зажег новые свечи и достал сумку. Там лежали мои сокровища, самые дорогие мне вещи, которые я ни за что не оставлю. Я добавил к ним свечи Молли и дневник Би. Когда я положил его рядом с тетрадкой, куда она записывала свои сны, мне показалось, будто я соединил две половинки ее жизни. Днем Би была моей дочерью, а ночью – сновидицей. Мне не хотелось даже мысленно называть ее Белой Пророчицей. Это означало бы, что в ней больше от Шута, чем от меня. Я не сказал ему, что Би записывала свои сны, – он наверняка захотел бы, чтобы я прочел их ему, захотел бы получить дневник. Но я не желал делиться ни с кем тем немногим, что осталось от моей дочери.

Вернувшись в свою спальню, я открыл сундук для одежды и достал из-под второго дна яды, мази, порошки, ножи и все прочее, что может потребоваться убийце, вставшему на путь мести. Дьютифул поступил недальновидно, предоставив мне свободу. Потому что королевский убийца убивает лишь по велению короля. А теперь я могу убивать по собственному желанию.