и в других местах, я организовал там службу голубиной почты, чтобы поддерживать бесперебойную связь со своей страной. С помощью голубей я запросил у Шахруха, своего сына, чтобы он прислал подкрепление в виде дополнительного числа солдат и оружия. В послании, отправленном с помощью голубей в Кеш, где находился мой сын Шахрух, я сообщал, что одержал победу и захватил Дамаск, но при этом потерял шестнадцать тысяч своих воинов убитыми, а тридцать тысяч из них было ранено и потому мне нужна срочная подмога. Более подробные детали я сообщал ему в послании, отправленным гонцом, где разъяснял, что мне нужны стойкие и упрямые воины, поэтому пусть он набирает их из племен четинов, узбеков и гуров. В моей стране было много разных племен, но мужчины не каждого из них были пригодны в качестве воинов и были такие, для которых абсолютно чуждой была воинская дисциплина. Из собственного опыта я знал, что выходцы из племен Четин, Узбек и Гур были прекрасными воинами, ибо помимо смелости и упорства они были склонны к принятию воинской дисциплины.

Оставшиеся в живых жители Дамаска, убедившись в том, что им более ничто не грозит, начали строить новые дома, разбивать широкие улицы, а я в ожидании подхода дополнительных сил, был вынужден оставаться в лагере, разбитом близ Дамаска.

Днем меня посещали Арабшах и Низамуддин Шами и мы рассуждали о различных научных вопросах. Мне пришла в голову мысль собрать в Дамаске крупных ученых, чтобы те обсудили вопросы Корана и решить, возможно ли расположить аяты Божественной книги в определенном порядке или нет? Я не хотел еретических нововведений, хотел лишь, чтобы подлинные ученые четко определили, нельзя ли расположить определенным образом аяты Корана, если да, то пусть работают над тем, если нет, тогда отказаться от той мысли. Я решил, не принимая на веру молву о знаниях того или иного ученого, проверить их глубину лично, для того, чтобы убедиться, действительно ли они соответствуют слухам о нем. Вероятно, не все понимают, что я имею ввиду, говоря о возможной классификации аятов Корана, если это возможно, дозволено и не означает ереси. Поэтому поясню, что Слово Божье (т. е. аяты) собирались в эпоху правления Усмана (да помилует его Бог!) и сводились в виде единой Книги. До того аяты передавались из уст в уста, но по памяти, некоторые аяты записывались на кусках кожи, верблюжьих лопатках. Поэтому Усман повелел группе мусульман, что владели грамотой, собрать имеющиеся аяты Корана в единую Книгу для того, чтобы они в случае смерти мусульман от болезней или в битвах, не оказались утерянными полностью.

Те люди начали работу по систематизации аятов и формированию их в виде единой Книги, простые мусульмане обращались к ним, несли им имевшиеся у них Кораны, написанные на коже или костях животных. Иные приходили и читали аяты по памяти, а те, кому поручили составление Корана в виде единой Книги, записывали то, что до этого существовало и излагалось изустно. Некоторые из аятов располагались друг за другом в тематической последовательности и сегодня они расположены в Коране именно таким образом.

Однако некоторые аяты не были расположены последовательно в соответствии с определённой темой, и люди, которым было поручено записывать их, располагали такие аяты в порядке их поступления к ним. Таким образом, они и сегодня расположены в той последовательности, что и тогда, т. е. без связи с какой то определённой темой.

В то же время ясно, что аяты Корана были ниспосланы свыше в связи с конкретными случаями, нет аятов, не содержащих причину их ниспослания Господом и некоторые были одинаковы по содержащейся в них теме, т. е были ниспосланы в связи одними и теми же делами.

Касательно аятов, что расположены связно и по какой то определённой теме — нет спору. Что касается тех, что не связаны одной общей темой и каждый из которых посвящен лишь одному какому-то отдельному вопросу, — после беседы с Арабшахом и Низамуддином Шами я подумал, а нельзя ли их расположить по-новому, в последовательности, раскрывающей какую-то одну определённую тему и вместе с тем, — не окажется ли подобное деяние еретическим, не найдутся ли после меня ешё другие люди, которые вздумают так же коснуться своими руками слов Божьих — аятов. Этот вопрос заинтересовал меня, и потому хотелось собрать достаточное число выдающихся ученых, которые, обсудив, могли сказать, дозволено ли такое, тем более, что один я не был в состоянии совершить такое, потому что боялся совершить ересь. Ведь Коран — это слово Аллаха и Священная Книга мусульман, ей не должно наноситься и малейшего вреда.

Я разослал приглашения всем выдающимся ученым, присовокупив к ним рекомендации местным правителям взять на себя расходы по их поездке в Дамаск. В страны Магриба (арабские государства, расположенные на Западе), такие как Египет, где не было моих наместников, я отправил в виде «барат» (т. е. чека, денежного перевода, векселя) средства на оплату расходов по организации поездки для Шейх-уль-Азхара, мутавали соборной мечети Азхар в Каире, пригласил я так же и мутавали медресе Хаджи в Исфагане приехать в Дамаск и принять участие в столь высоком собрании ученых мужей. Однако ряд ученых, включая тех, имена которых я привел выше, не приняли моего приглашения, не приехали в Дамаск, позднее выяснилось, что они испугались, что я могу их лишить жизни и это свидетельствовало об отсутствии в них преданности своему делу, верности своему слову. Ибо в противном случае они понимали бы, что человек, подобный Амиру Тимуру Гурагану, приглашая к участию в ассамблее выдающихся ученых-исламоведов, далек от намерения лишать их жизни. И тем не менее, ряд выдающихся ученых Магриба прибыли в Дамаск. (В старину мусульмане называли Магрибом арабские страны, расположенные на севере Африки и в Испании-Марсель Брион).

Вот имена тех выдающихся ученых: Аммад-ад-дин-Магриби, Сирадж Искандари, Бахауддин Халаби, Ибн Халдун, Низам-уд-дин Шами, по прозвищу Фасх-уль (оратор) Машрика и Магриба, Арабшах.

До начала ассамблеи тех выдающихся ученых в Дамаске, в начале лета прибыл первый отряд подкрепления для моего войскаи я убедился, что он состоит именно из таких воинов, о которых я писал своему сыну. Их оснастка и вооружение были отличными, ими командовал некий Токат из племени Четин, мужчина в возрасте тридцати лет. Подойдя ко мне он сказал: «О эмир, слышал я что ты свободно фехтуешь и рубишься одновременно обоими руками?» я спросил, кто ему сказал об этом. Он сослался на моего сына Шахруха. Я спросил, в связи с чем Шахрух рассказал ему об этом. Он ответил: «Твой сын