«Тогда пошла по лугу и стала искать такие травы, за коими знала, что они исправно выгоняют яд; после вернулась и потолкла их острием Ланселотова меча в той самой чаше, откуда он пил, и смешала с бальзамом; после открыла ему рот и влила туда немного; но он так распух, что ноги его стали толщиною не менее мужской груди. И девица сказала своему брату: Сир, пойдите к нам немедля и принесите с собою столько платьев, сколько найдете в моем покое; мы уложим этого рыцаря здесь; ибо кто его таким повезет, тот довезет его до смерти».

Когда платья прибыли, с него снимают доспехи, кладут его в спешно растянутый шатер; он остается там всю ночь, накрытый кучей одежд и мехов.

«Назавтра, в Первом часу, он промолвил: Сударыня, вы меня уморите, принудив терпеть такую жару. – Сир, отвечала она, если вы жалуетесь, благодарение Богу, что Он дал вам на это силы. – Тогда он снял две крашеные котты и два серых одеяла, бывшие на нем, и увидел, что опухлость на лице и на членах ушла. Но так случилось, что не стало у него ни кожи, ни ногтей на руках и ногах, которые бы не отпали, ни волос на голове. Он тогда почувствовал себя исцеленным от своего недуга; и попросил уложить волосы в шкатулку и хранить прилежно, ибо он хотел послать их королеве, дабы она полнее уверилась в сем приключении».

Он был еще не вполне здоров, когда Богор и Лионель, ехавшие в ту сторону, остановились перед шатром и вскоре узнали в лежащем там рыцаре своего кузена Ланселота. Богор ему рассказывает, как, взяв безрассудное обязательство похитить королеву, он выдержал с ним долгую битву. Лионель соглашается вернуться в Камалот, чтобы передать Гвиневре прекрасные волосы Ланселота, выпавшие под действием яда. Королева, обрадованная вестью, что ее возлюбленный еще жив,

«отперла шкатулку, и когда она увидела его волосы, то стала их целовать и прикладывать к своим, и предавалась столь великой радости, будто эти волосы были от святых мощей».

Вернувшись к Ланселоту, Лионель сообщает ему, что скоро будет оглашен большой турнир по указу короля и по совету королевы. Он состоится на лугах Камалота. Но Ланселот еще не набрался сил, и девица, которая надеялась его исцелить, сама заболела от любви, питаемой к нему. Она не желала ни лечить его, ни лечиться сама, если он не обещает отплатить ей той же лаской. Положение становилось затруднительным, поскольку Ланселот ни за что на свете не хотел бы допустить хоть малейшую неверность королеве. Лионель, однако, поколебал его решимость:

«Так скажите мне, – спросил Лионель, – сильно ли вы любите госпожу королеву? – Да, превыше себя самого. – Стало быть, вы не совершите по своей воле и в своем уме того, что ей не по нраву? – Нет, правда: пусть лучше меня убьют. – А есть ли что-нибудь, чего бы вы не сделали, чтобы уберечь ее от смерти? – Нету, правда. – А если вы умрете, как вы думаете, что сделает она? – Я знаю, что она от этого умрет, ибо она меня любит не меньше, чем я ее. – Так я вам докажу толком, что если вы откажете оной девице в любви, то смерть моей госпожи вам дороже, чем ее жизнь. И скажу вам, как это так получается. Вы отказываете, будучи при смерти, ежели оная девица вас не исцелит; но она вас исцелить не может, если прежде вы ее не исцелите от ее недуга; ибо она не больна ничем иным, как вами. Итак, вы в силах ее исцелить, а через ее посредство исцелиться сами; а ежели этого сделать не захотите, то она умрет, и вы умрете. А когда вы оттого будете мертвы, по злокозненности вашей, госпожа королева услышит об этом, и коль скоро она вас так любит, я знаю несомненно, что она от этого умрет; итак, вы убьете троих, и себя, и госпожу королеву, и оную девицу. И могут об этом сказать, что вы совершили предательство, когда из-за вас умрет прекраснейшая и знатнейшая дама на свете, а она этого отнюдь не заслужила; и прекраснейшая дева, уже однажды спасшая вам жизнь; а вы ее отдариваете тем, что за жизнь даруете смерть».

Чтобы убедить Ланселота, Лионелю пришлось съездить в Камалот и срочно вернуться назад, привезя ответ королевы:

«Она вам шлет сотню тысяч с лихвою приветов и дает вам наказ, что если вы ее любили когда-нибудь, то, дабы избавить от смерти себя и ее совокупно, исполните желание девицы; а ежели вы этого не сделаете, вы утратите ее любовь».

Он тотчас послал сказать девице, что желает быть отныне ее рыцарем и что на свете нет девицы, которую он любил бы больше, чем ее. К счастью для любовника королевы, она ничего более и не просила: ее любовь была лишена всякого плотского вожделения.

«Это правда, сказала она, что я вас люблю по-иному, нежели женщина во все века любила мужчину; ибо любовь мужчины и женщины происходит через телесное соединение. Тем самым допускается растление девственности. Но от вашей любви девственность не потерпит урона; и я сохраню ее таким способом, какой вам расскажу, до последнего дня моей жизни. Поклянитесь мне, что в любом месте, где вы со мною встретитесь, помимо владений вашей дамы, вы будете почитать меня за свою возлюбленную; а я вам поклянусь, что в жизни не полюблю никого иного, кроме вас, и не спознаюсь телесно с мужчиной; так вы можете любить меня девицей, а ее дамой; и так вы можете сохранить честь обеим. – Но, сказал Ланселот, как это возможно, чтобы вы воздержались от телесного сопряжения, когда вы так красивы и обходительны, и найдете еще столько достойных людей, которые будут просить вашей руки? – Сир, я буду выше ценить себя, и мне больше придется по нраву, если из любви к вам я сохраню свое девичество на всю жизнь».

Теперь понятно, как Ланселот был исцелен, ничего не отняв у королевы из того, что ей принадлежало.

Покидая свою новую подругу, совершенно излеченную, он дает ей пояс с золотыми звеньями, подарок королевы, в обмен на золотую пряжку-фибулу, которую обещает хранить у себя на шее. Он оказывает своей старухе-провожатой услугу, которой она ожидала: а именно, приходит на помощь пятерым сыновьям некоего герцога Калло, сговорившихся против отца. Однако у того была своя