У-меня-ничего-не-получится. Не получилось даже у дяди — как получится у меня?

— Ты не собираешься ничего объяснять, Вайю? — дядя так и не присел в кресло, оставшись на ногах.

Я пожала плечами. Объяснять что-то я собиралась раньше. Сейчас… бессмысленно. Всё стало бессмысленно.

— Вайю…, — дядя говорил долго и последовательно, очень правильные вещи. Что про Мор необходимо было доложить Старшему. Видимо, когда он был на Прорыве Хэсау. Что нужно учитывать последствия и минимизировать риски. Это видимо про то, что нужно было не лечить, а спалить пол деревни к псаковой хрени. Был длинный пассаж про доверие Рода, Семье и Старшим.

Что ни один из алхимиков, которые проводил исследования «Морового поветрия» или других заклятий, поражающих «пустых», не умер своей смертью. Что эпидемии — это естественный способ регулирования численности населения — Высших слишком мало. Что, если я вообразила себя последовательницей Святого Асклепия, он лично выбьет эту дурь из моей головы.

Что если мне принесли свиток, это значит только одно — ловушка, и Мор, так удачно появившийся практически сразу — это проверка, и что только полная идиотка могла бы действовать так, как я… Какие проблемы могли бы быть у всего Рода и что мне пора научиться думать…

Я кивала. Кивала, кивала, кивала. Следила, как яркий свет из окна обрисовывает дядину фигуру, вспыхивает в волосах с тонкими нитями седины, как появляются и исчезают морщинки между бровей, когда он жестикулирует.

Мой умный и предусмотрительный дядя. Которому предки объявили вотум недоверия.

Поставив всё на самую бесполезную из всех Блау.

Вотум недоверия.

Это просто смешно, просто смешно думать, что я смогу справится там, где проиграл дядя.

Можно считать, что мы — уже умерли.

И… я засмеялась. Дядя говорил, а я не могла сдержать смех — псаки, как это смешно, это просто бред какой-то… думать, что я смогу справиться там, где не получилось даже у него. Я давилась смехом, запрокидывая голову, пока увесистая пощечина не снесла меня с ног.

Мирийский ковер был чистым.

Слуги работают на совесть — я могла подтвердить это лично, пробороздив по полу — силы дядя не пожалел. Щека онемела мгновенно и вспыхнула пульсирующей болью. Боль — это хорошо, боль возвращает ясность.

— Истерика окончена? — дядины сапоги были прямо перед моим носом, и я перевернулась, поднялась и кивнула. Окончена.

— Садись, — дядя махнул на кресло, — нужно было думать раньше.

Я пощупала щеку и подвигала челюстью — дядя пожалел, бил тыльной стороной, иначе кольца расцарапали бы кожу. Заботливый.

Щелкнула кольцами, выплетая исцеляющее.

— Не лечить, — скомандовал дядя резко.

Я помедлила пару мгновений и снова кивнула. Мой предусмотрительный и умный дядя.

Безусловно, все гости должны лично убедиться, что юная Сира понесла заслуженное наказание.

Он ударил меня второй раз за две моих жизни. Точнее за те две из моих жизней, которые я помню отчетливо. Первую оплеуху я получила после заявления, что я лучше откажусь от Рода Блау, но буду невестой Квинта, который так ему не нравился. Именно тогда он первый раз поднял на меня руку.

— Эмоции ничего не решают, — спокойно проговорил дядя. — Новый комплект артефактов правды будет у дознавателей к вечеру.

Я кивнула. Всё предсказуемо.

— … второй раз никто не сочтет за совпадение, — дядя покосился на ящик стола с артефактами.

Я снова кивнула. Не использовать резонанс повторно.

— Что происходит, Вайю? — устало спросил дядя.

Устал. Всю ночь, наверное, вылавливал горцев из общины Хейли.

— Обычно у тебя есть столько всего сказать в ответ, и на допросе вчера тебя было не остановить.

Я подавилась смешком. Допрос. Если это был допрос — я жрица Мары. То, что дядя разрешил этот фарс, и он зачем то был ему нужен — очевидно. Все было согласовано и решено заранее, и расписано, как по нотам. Зачем? Сейчас этот вопрос волновал меня меньше всего.

— Что происходит, Вайю? — снова терпеливо повторил вопрос дядя.

Что происходит, дядя? Я сдохла где-то в другом мире и предки притащили мою душу сюда, выдав неисполнимую задачу, задачу, с которой не справился даже ты. Мой умный и предусмотрительный дядя. И я уже сдохла дважды — уже здесь, и утащила за собой весь Род. И это — последняя попытка. Как мне сказать тебе, что происходит, дядя?

— Что с тобой. Вайю? — тепло в дядином голосе было лишним. У меня задрожали губы, и слезы сами покатились из глаз, оставляя дорожки на щеках. Я попыталась криво улыбнуться — пожала плечами, и развела руки — не знаю, а псаковы слезы всё текли и текли, сами.

— Нужно было думать раньше, — выдал он нравоучительно, заметно растерявшись. — Соберись! Эмоции ничего не решают…

— Эмоции ничего не решают…, — тихо выдала я одновременно с дядей и швыркнула носом.

— Если бы ты была Главой Клана… какое наказание ты бы назначила Младшему, в такой ситуации?

Я склонила голову на бок, думая. Это он про Мор? Если бы я была дядей, а… скажем Геб вычудил бы такое…?

— Наказание для себя определишь сама, три варианта, — въедливо уточнил дядя. — Свиток мне на стол — я выберу.

Я швыркнула носом ещё раз.

Вот как, прости Великий? Как, мог не справится мой такой предусмотрительный дядя?

— Допрос…, — продолжил он, наконец, перейдя к действительно важным вопросам. — Я — жду. И, — он покосился на стеллажи, — за артефакты я спрошу с тебя отдельно.

Я пожала плечами.

— Я была не готова к вопросам…, — дядины артефакты мне было действительно жалко.

— Вайю, ты считаешь меня идиотом? — дядя вздернул бровь.

Я снова пожала плечами. Уже и не знаю, дядя.

— То, что ты говорила…

— Яд…, — перебила я его сипло. — Яд скорпиксов. Видения не отличить от реальности, — это подтвердит любой целитель. И даже артефакты подтвердят, что видения — это истина.

— Считаешь, — констатировал дядя. — В шахтах ты была до праздника Урожая, а с дознавателями ты встретилась только на школьном Турнире…

Вообще-то с Таджо я встретилась ещё раньше — его представил нам Учитель в школе.

— Тогда твои… видения…, — дядя насмешливо прищелкнул пальцами, — можно объяснить только предвиденьем.

— Гена предвиденья у Блау нет, — ответила я сухо, кому как ни дяде знать нашу с Акселем карту крови.

— Тогда…

— Никто не говорит про шахты, дядя, — я вытерла сопли рукавом и выпрямилась.

До дяди доходило пару мгновений — очень долго по его меркам.