— Нельзя?! — я взвыла. — Вы, долбанные хрычи!

— Мы сделали всё, что смогли… предостеречь… предотвратить…

— Вы должны были вытащить кого-то другого! — орала я на весь алтарный зал. — Не меня!!!

Кого-то сильного и умного! Вы — долбанные старые идиоты!!!

— … больше никого нет… никого нет… никого нет… Кастус… нельзя… не оправдал доверие… не оправдал доверие… не оправдал доверие… последняя попытка…

Я взвыла, и схватила первое, что попалось под руку — факел слетел с металлической треноги, которую я схватила и обрушила на гранитную плиту…

…вы… удар…

…долбанные… удар…

…псаковы… ещё удар…

…идиоты… ещё удар…

Алтарь — потух.

Я выдохлась, когда металл потерял первоначальную форму — на гранитной плите не было и царапинки.

— Давайте! — прошептала я вверх. — Давайте… пусть меня убьет молния, за неуважение к предкам… лишите меня силы… придумайте что-нибудь…

Алтарь — молчал.

Родовой гобелен вспыхнул над головой тысячами созвездий и засиял мягко, успокаивая… я обняла покореженную треногу и раскачивалась из стороны в сторону.

Третья попытка. Третья.

Дядя не справился. Если дядя знал, что будет… и даже он не смог… не смог даже он… то что смогу я? Что?!

Что смогу я, Великий?!

* * *

В лаборатории было тихо. Я заперлась и выставила слугу за дверью, чтобы информировал всех, что госпожа желает побыть одна.

Меня охватило отупение. Полное и абсолютное отупение. Внутри как будто замерз кусок льда, даже дышалось и то, с трудом, приходилось проталкивать внутри каждый глоток воздуха.

«Первая попытка… Кастус знал… Род уничтожен…»

Я механически выполняла всё, что запланировала на утро. Змейки — ровно пять штук, методично смотать каждую, расправить и аккуратно сложить на самое дно сундука.

Артефакты — атакующие и несколько защитных, после пяти мгновений тупых раздумий, я добавила ментальную защиту — не будет лишней, горстка империалов, знак с литерой V тоже легли на дно. Насчёт зелий я думала долго, уставившись на стеллажи, флаконы хрупки и нет лишних карманов, но пару восстанавливающих взять необходимо.

«Вторая попытка… Аксель… Род уничтожен…»

Комплект верхней формы охраны и плащ с нашивками Блау мне заранее принес сын Старика, затею он не одобрял, как все мои затеи, но — смолчал.

Ровные ряды склянок тихо позвякивали, пока я медленно искала нужный флакон, там было прошлогоднее, если не давности двух зим, но мне — сойдёт.

Флакон с плотно опечатанной крышкой и ядовито желто-зеленым содержимым был найден — более двух третей — ровно до мерной рисочки сбоку — упаковка цела — целый фиал отборного и самого качественного яда скорпиксов, собранного у нас по весне.

Сойдёт.

Сейчас всё сойдёт.

«… сколько раз я уже задавала этот вопрос…»

Формация в углу мерно гудела — изящные доспехи вращались по центру — мастерство Лидсов было несомненным. Осталось мгновений пять — второй этап будет закончен — и мои доспехи будут служить долго. Очень долго. В отличие от амуниции Шестнадцатого.

Я тихо вздохнула — мне было жалко себя и легионеров — многие относились к личному оружию с большей заботой, чем к собственным детям.

В дверь четко постучали трижды с равными промежутками — как я просила, значит, дядя и гости поместья возвращаются, и уже пересекли третью линию защиты. Я неторопливо щелкнула кольцами, выплетая чары, и в воздухе зависла проекция песочных часов — времени должно хватить.

Формация тихо пискнула, и контур вспыхнул, сообщая, что процедура завершена. Я аккуратно убрала готовые доспехи в сундук, методично стерла меловые линии и убрала фокусные камни. И потом ещё раз тщательно, вручную, вытерла пол, чтобы осталась только чистая заготовка стандартного рунного круга под формации, выточенная на полу.

Пузырек с ядом скорпикса я долго-долго болтала на свету, размышляя — мысли текли вяло — цвет у содержимого был отвратительный, но выбора особо не было. Антидот на всякий случай, если что-то пойдет не так, я рассчитала — двойную дозу на размер инъекции, нужно принять в начале второй фазы. И ещё один флакон с фиолетовым содержимым встал рядом с первым.

Я тщательно сверялась с трактатом — ещё раз перечитала мелкие сноски, симптоматику и вероятный расчетный эффект. Вроде учла всё. Аккуратно заправила листы второй брошюры про «Шаманизм и горские верования» под переплёт, чтобы точно не выпало, пролистала страницы — достаточно ли я начиркала, обводя самые важные фразы.

Будет очень забавно, если «третья попытка» окончится здесь и сейчас.

Храни, Великий!

Я отмерила дозу яда в мерную чашку, трижды перепроверив на весах, потом, поколебавшись, все-таки уменьшила дозу вдвое, щелкнула кольцами, выплетая чары, сжала зубами приготовленный заранее деревянный пестик, и зажмурилась, подавая импульс силы.

Боль была обжигающей — яд как-будто выжигал что-то внутри, пестик хрустнул во рту, из глаз хлынули слёзы.

Грань и её порождения!

Закончилось все так же резко — я отерла мокрые щеки, выплюнула деревяшку изо рта и щепки, и рвано с присвистом выдохнула. Тот трактат, на данные которого я опиралась в расчетах, писали явные извращенцы. Интересно, госпожа Мару проверяла хоть что-то на себе?

Резистентность! В жопу такую резистентность, если это нужно повторить минимум двадцать раз, чтобы приобрести устойчивость и определенный иммунитет к яду скорпиксов — проще сдохнуть сразу.

Ур-р-роды!

Я зашвырнула свиток с трактатом на самую верхнюю полку стеллажа и немного успокоилась.

Никто не обещал, что будет легко, Блау. Меня пошатывало — на лбу выступил пот, зрачки расширены — всё, как положено — я изучила белое, как мел лицо в небольшом зеркале.

Сойдёт.

Щелкнула кольцами, выплетая проекцию песочных часов — у меня будет время до обеда, по моим подсчетам — количества яда на мой вес, галлюцинации начнутся именно тогда. Нужно успеть.

Флакон с антидотом я сунула во внутренний карман ханьфу, тщательно очистила лабораторный стол, и выбрала темный пустой флакон. Перелила, отмерив, ровно шесть доз яда, взболтала пузырек — теперь там было меньше половины до мерной рисочки, сунула пробку и поставила на ближайший стеллаж — быстрее найдут.

Осталось спрятать лишний яд и что-то сделать с пестиком — на дереве остались отчетливые следы моих зубов.

* * *

Мы мерились взглядами и молчали. Дядя — грозно и требовательно, я — пофигистично.

Даже прорыв грани над поместьем вряд ли вывел бы меня из этого состояния.