— Это еще не все. Решайте, что делать с мальчишкой.

— Северяне нарушили соглашение, зная, что будет. Мальчишка не нужен ни нам, ни северу, — сказала Улине.

Наста Кауки снова поднялся — острый, с голодным взглядом, чуть не облизнулся.

— Круг.

— Я не думаю, что стоит, — задумчиво проговорила Шиталь. Наста обернулся к ней:

— Держать его под стражей — лишние хлопоты. Эсса показали, насколько он нужен им. Почему не поступить так, как разумно, сестра?

Сестра. Примирительно… А Наста продолжил:

— Его можно отдать Хранительнице, но кровь северной крысы… я бы не предложил ей такое блюдо.

Смех прошел по залу.

— Он может умереть в Круге — или его выиграет кто-то из нас.

— Второе! — тяжело проговорил Тарра. Глаза всех троих Тиахиу радостно вспыхнули:

— Второе.

Ийа взглянул на дядю — непонятная улыбка, будто он о своем думал, появилась на губах, и Хатлахена сказал, довольный единодушием с племянником, коего слегка опасался:

— Второе.

— Выиграть не значит убить, — резко сказала Шиталь.

— Это право того, кто его получит. В любом случае покинуть Юг он не должен, иначе Сильнейшим Тейит останется приехать сюда лично и плюнуть нам на главную площадь, — Тарра не смотрел в сторону Рода Анамара, а Шиталь растерялась заметно — похоже, ожидала поддержки.

Ахатта поглядел на внука, так и не произнесшего на Совете ни слова, тот пожал плечами:

— Пусть делают, что хотят.

Южанин, который теперь приносил Айтли приносил еду и питье, был человеком суетливым и всячески пытался поболтать с заложником. Но тот не удостаивал прислужника вниманием. Пожалуй, он скучал по столь же болтливой, но куда более чуткой Ашиноль. Да и о чем говорить? Раньше это имело смысл — тогда он надеялся, у него было будущее, ему был интересен Юг, несмотря ни на что.

Но прислужник сказал то, к чему Айтли не мог остаться равнодушным.

— Тебя выведут в Круг.

— Что это значит?

— Иногда в Круге убивают — по-разному, так, чтобы видели все. Иногда проводят поединки, и выигравший забирает себе того, из-за кого шел бой. Ты станешь выигрышем, — широкая улыбка озарила лоснящееся лицо.

— А что потом?

— Потом? Со всеми по-разному. Как поступят с тобой, решит тот, кто тебя заберет.

— Значит, решили себе забаву устроить, — обронил Айтли. — А что мне делать при этом?

— Ничего, просто смотреть и ждать.

— Просто? Пока эти акольи дерутся за меня как за добычу?

Южанин похлопал его по плечу, желая утешить:

— У меня есть питье, закрывающее рассудок на время.

Айтли молчал, даже не отстранившись — хотя не переносил подобных знаков расположения. Потом спросил:

— Ты можешь передать записку Ахатте Тайау? Мне нечем тебя вознаградить, разве что вот… — Айтли положил на скамью наборный браслет из плоских яшмовых звеньев — квадратов. На каждом был тонкий резной узор. Хоть украшения из камня здесь не особо ценились, красивую резьбу можно было продать за немалую цену.

— Что-то хочешь ему предложить в обмен на свою жизнь? — с глубоким сомнением спросил прислужник, подгребая к себе браслет.

— Я и тебе-то почти ничего дать не могу, ему тем более. Не волнуйся, не припрятал для него богатый подарок. Так передашь?

— Передам, — согласился тот. На лице было написано — и, конечно, перед тем узнаю, что в этой записке. Интересно, умеет ли он читать, или покажет кому? Неважно, это будет северное письмо, Ахатта его должен знать.

Никто в Астале не сомневается — северянину жить осталось недолго, вопрос лишь в том, как именно он умрет. Что ж, справедливо, наверное. А он в любом случае будет здесь развлечением, избежать этого не может. Так по крайней мере пусть его запомнят не как пойманного в силки кролика. Не ради доброго имени среди южан — ради себя. И, может быть, ради сестры.

— А тебе не помещает… ну, знаешь, вызвать к себе интерес в Круге, время потянешь, и вообще, — сказал южанин. Когда он уже уйдет наконец?

— Не беспокойся, — холодно произнес Айтли. — Именно это я намерен сделать.

Айтли не знал, получил ли Ахатта его послание, и, если получил, то просто сжег или хотя бы задумался. Полночи барабанил ливень, и с утра небо несколько раз плеснуло на землю из полной кадки, но к полудню немного подсохло, хоть повсюду поблескивали лужицы воды.

У этих попугаев будет схватка в луже?

Айтли привели в Круг — кольцо песка в несколько десятков шагов шириной, с одной стороны в три ряда возвышались сиденья для зрителей, с другой было лишь невысокое ограждение; народу собралось много, простой народ толпился дальше, за внешним кольцом, сидел на деревьях, а у самого песка стояли нарядные группы людей из семей влиятельных, большинство оживленно беседовало. На него тут же начали глазеть со всех сторон, от южан это было особенно неприятно — во взглядах, выражениях лиц и жестах они не стеснялись, да и в словах не особенно.

А песок Круга был не столь уж мокрый, как ожидалось — верно, его подсушили немного здешние умельцы… жаль.

Пока не явились члены Совета во главе с Ахаттой, синта разных Родов развлекались в ожидании. У них были свои знаки на плече, хоть и не золотые, и на их бой само по себе стоило посмотреть — зевакам не приходилось скучать.

Даже заложник, ожидая своей судьбы, невольно заинтересовался. Двое молодых людей были в Круге, похожих, как братья — темных, жилистых, невысоких. Первый бой завершился вничью — Айтли слово бы дал, что противники особо и не старались одержать в нем победу. Оба скорее обозначали собственные возможности, но не сходились всерьез. Кружение смуглых тел, молниеносные выпады, поначалу без оружия. Потом гонг ударил во второй раз, гулкий медный звук лизнул и песок, и верхушки деревьев.

В руках у противников блеснули клинки чуть больше ладони длиной. Южные ножи были похожи на северные, только с небольшой круглой гардой. Двоих в Круге мгновенно закрутил вихрь, в кольцах которого трудно было уловить все подробности боя… бешеные глаза проигравшего — в том момент, когда он понял, что проиграл, когда нож противника скользнул по его шее.

Айтли вяло удивился, что проигравший остался жить, потом напомнил себе — и звери не всегда дерутся до смерти. Ладно, все это неважно —