имеют в виду, когда говорят о «формировании классов», «классовой борьбе» и т. д. Следовательно, этот особый класс может быть выделен в такую группу лишь по теоретическим соображениям, исходя из выполняемой им предпринимательской функции. Хотя ему имманентны отдельные социальные черты, он не обладает естественной классовой позицией в ее традиционном понимании, столь характерной, например, для земельных собственников и капиталистов[1143].

Таким образом, по Й. Шумпетеру, класс предпринимателей есть только особая, воображаемая (в сознании исследователя) группа, резко отличающаяся от последних. Ибо она живет своей собственной жизнью, логика которой всецело предопределяется характером предпринимательской деятельности. Что же касается действительных классовых различий и особенно классовых потрясений, происходящих в общественной жизни, то они не затрагивают существа этой группы. Это утверждение всецело было направлено против учения К. Маркса о двух противоположных классах буржуазного общества – капиталистов-предпринимателей и наемных рабочих.

Обосновывая свою концепцию, Й. Шумпетер заявлял, что особое положение каждого предпринимателя определяется не только поведением этого хозяйственного субъекта, ориентированным на активное действие, но и теми особыми качествами, которые характеризуют его авторитет, деловую репутацию и положение в обществе. Пожалуй, наиболее важным для данного предпринимателя является «специфическое сочетание остроты видения и ограниченности кругозора с умением идти вперед в одиночку. Эти качества в конечном счете и определяют тип. Он лишен внешнего блеска в отличие от тех руководителей, которые являются таковыми в силу того, что занимают высокий пост. У него нет того блеска, который необходим там, где руководитель должен быть «личностью» или иметь влияние в определенных критических общественных кругах. Задача, с которой он имеет дело, весьма специфического свойства: тот, кто может ее решить, вовсе не обязан быть умным, интересным, образованным – словом, «не рядовым» в других отношениях. Он может даже казаться смешным в том общественном положении, которого он достигает ex post (задним числом) благодаря успехам в своей деятельности. По самой своей сути, а также исторически (что вовсе не обязательно совпадает) он – типичный выскочка, лишенный традиций, и поэтому за пределами своего кабинета он зачастую бывает робок, не уверен в себе, старается приноровиться к обстановке – словом, совсем не руководитель. Он – революционер в экономике и невольный зачинатель социальной и политической революции – и его же коллеги, сумевшие подняться на ступеньку выше по социальной лестнице, отрекаются от него и подчас не допускают в круг респектабельных промышленников. По всем этим пунктам имеются аналогии с другими типами руководителя. Но ни один из них не возбуждает такого интереса, причем по самым различным поводам, и не подвергается столь отрицательной критике. Поэтому индивидуальные различия в деловых качествах имеют здесь серьезное значение для судьбы как самого типа, так и того экономического уклада, который несет на себе его печать»[1144].

Нетрудно видеть, что Й. Шумпетер изобразил здесь американский тип предпринимателя конца XIX – начала ХХ вв., которому были присущи вышеуказанные качества (умеренный образ жизни, отсутствие интеллекта, стремление быть первым, наличие индивидуальных различий и т. п.). Поэтому он по своей натуре не только прагматик, но зачастую и циник, стремящийся достигнуть успеха любой ценой в рамках капиталистического уклада.

Любопытно отметить, что «забыв» об основном положении своей концепции, Й. Шумпетер в этой связи указывал на мотивы поведения не предпринимателя как такового, а частнокапиталистического предпринимателя (разумеется, данного типа). По мнению автора, они связаны, во-первых, с мечтой и волей основать свою частную империю, как правило, в большинстве случаев, хотя и не всегда, свою династию. Ведь «своя империя, т. е. то, что в принципе не может существовать в современном мире; но это первое приближение к состоянию полного господства, тому состоянию, которое знакомо этому миру и которое особенно привлекательно как раз для тех людей, которые иным путем никак не могут добиться положения в обществе»[1145].

Во-вторых, с волей к победе. Но «сюда входит, с одной стороны, желание борьбы и. с другой – стремление к успеху ради успеха. В обоих случаях экономическая сторона дела сама по себе для предпринимателя совершенно безразлична. Величина прибыли здесь всего-навсего показатель успеха – зачастую только потому, что другого нет, – и символ победы. Экономическая деятельность рассматривается как вид спорта; своего рода финансовая гонка или, скорее, боксерский поединок»[1146].

В-третьих, с радостью творчества, которая хотя и проявляется в других случаях, но только здесь становится определяющим моментом поведения предпринимателя. «Это и просто удовольствие, получаемое от работы: «просто хозяин» еле справляется с нагрузками трудового дня, в то время как у индивида нашего типа остается избыток сил, который он может применить где угодно, в том числе и в экономике. Он может отважиться на перемены в хозяйстве ради самих перемен, ради возможности проявить отвагу и даже ради трудностей, которые придется преодолевать. Это и радость, которую человек испытывает от творческой деятельности, от своего творения. Это чувство может проявляться как само по себе, так и наряду с удовольствием, доставляемым работой. И здесь блага приобретаются не ради них самих, т. е. теряется обычный «смысл» их приобретения»[1147].

Таковы, согласно Й. Шумпетеру, три группы мотивов поведения не предпринимателя вообще, а частнокапиталистического предпринимателя. Они характеризуют властные, волевые и творческие побуждения последнего, его стремление к самореализации как хозяйственного субъекта капиталистического общества. Конечно, подобные мотивы (в той или иной степени) имманентны данному субъекту, экономическая деятельность которого всегда имеет специфическую определенность. Вместе с тем известно, однако, что эта деятельность есть нечто большее, чем вид спорта, финансовая гонка или боксерский поединок. Ибо в рамках рассматриваемого уклада она выступает прежде всего как частнокапиталистическая деятельность в главной, основополагающей сфере общественной жизни – экономике. Поэтому величина прибыли здесь является не только показателем успеха и символом победы, а главным, решающим мотивом самой этой деятельности. Именно этот движущий мотив предопределяет в конечном счете все другие мотивы поведения частнокапиталистического предпринимателя.

Что же касается частной собственности (по-видимому, на средства производства и финансовые ресурсы, судя по авторской концепции), то она является исходной предпосылкой (основным условием) предпринимательской деятельности, а не существенным показателем ее эффективности. «Забыв» в очередной раз об основном положении своей концепции, автор, не мудрствуя лукаво, акцентировал свое внимание на ином аспекте предпринимательской функции, а именно, не на способе новых комбинаций используемых ресурсов, а на способе распределения прибыли предпринимателя. Как говорится, что и требовалось доказать. Справедливо полагая, что в социалистической, или плановой, экономике нет места частному предпринимательству, автор вполне правомерно ставил вопрос о необходимости отыскания качественно новых мотивов, характеризующих поведение всех субъектов этой экономики.

Мы сознательно уделили столь пристальное внимание концепции Й. Шумпетера прежде всего потому, что содержащиеся в ней