— По-моему, у них сейчас уже наступает вечер, —заметил сержант Халор, взглянув на западный горизонт. — Что эти крестьянеделают там, на полях, зимой?

— Ничего особенного, — ответила Двейя. —Знатный владелец этих полей любит, чтобы его крестьяне были при деле, вот и все.

Крестьяне были одеты в какое-то ветхое тряпье из мешковины,подвязанное бечевкой, кроме того, они были худые и грязные. Они устало тыкалимерзлую землю грубыми мотыгами под неусыпным взглядом верхового надсмотрщика смрачным лицом и кнутом в руке.

Затем к надсмотрщику подъехал богато разодетый господин.

— Это настолько они продвинулись за сегодняшнийдень? — спросил он.

— Земля замерзла, милорд, — объяснилнадсмотрщик. — Вы же знаете, это пустая трата времени.

— Их время принадлежит мне, — заявил господин. —Если я прикажу им копать, они будут копать. Им не обязательно знать зачем.

— Я понимаю, милорд, — ответил надсмотрщик, —но мне бы это знать не помешало.

— Повсюду снуют агитаторы, Алкос, — сказалгосподин. — Мы будем так загружать своих крестьян работой, чтобы у них неоставалось времени на слушание речей.

— А-а, — протянул надсмотрщик. — По-моему,это разумно. Только неплохо бы, если бы вы их получше кормили. Дюжина из нихсвалилась у меня сегодня.

— Чепуха, — фыркнул знатный господин. — Онипритворяются. У тебя для этого есть кнут, Алкос. Пусть работают до темноты.Потом отпусти их поесть. И скажи, чтобы завтра с рассветом снова принялись заработу.

— Милорд, — возразил надсмотрщик, — им нечегоесть. Большинство из них питаются травой.

— То же самое делают коровы, Алкос. Не спускай с нихглаз. Мне пора возвращаться в свой особняк. Время к ужину, и я совершенноизголодался.

— Это ты все выдумала, Эм? — молча упрекнул ееАльтал.

— Нет, милый, — печально ответила она. — Мненичего не пришлось выдумывать. Это действительно происходит, и положениестановится все хуже.

Вид за окном снова затуманился, и Альтал вместе с остальныминеожиданно увидели роскошно обставленную комнату, где на мягком диванчикевозлежал какой-то знатный человек с мешками под глазами, рассеянно поигрываяножичком с позолоченной рукояткой.

Раздался стук в дверь, и вошел дюжий солдат.

— Он сказал “нет”, милорд, — сообщил он.

— Что значит “нет”? — воскликнул господин.

— Он очень упрям, милорд, и, кажется, весьма привязан ксвоей дочери.

— Тогда убей его! Я хочу, чтобы эта девчонка была уменя в комнате к вечеру!

— Верховный судья говорит, что мы не можем большеубивать крестьян, милорд, — сказал солдат. — Эти смутьяны хватаютсяза каждое случайное убийство и используют это, чтобы возмущать остальныхкрестьян.

— Никогда не слышал ничего смешнее!

— Я знаю, но если я убью этого старого упрямого дурака,Верховный судья арестует вас еще до завтрашнего утра. — Вдруг солдатприщурил глаза. — Но есть иной путь, милорд, — сказал он. — Отецдевчонки — калека. В прошлом году он во время пахоты свалился с лошади и сломалногу. Он не может работать, и у него еще восемь детей, кроме этой красивойдочки.

— Ну и что?

— Почему бы просто не сказать ему, что если он неотдаст вам свою дочь, вы выгоните его из этого убогого шалаша, где он живет?Сейчас зима, и вся его семья погибнет с голоду — или замерзнет насмерть — безкрова и пищи. Думаю, он изменит решение.

— Блестяще! — ухмыльнулся благородныйгосподин. — Вперед, сержант. Скажи ему, чтоб укладывал вещи. Если его дочьне появится здесь до наступления темноты, завтра на рассвете он долженубраться.

— Ты можешь найти дверь к этому месту, Элиар? —сурово спросил сержант Халор.

— Сию минуту, сержант, — с металлом в голосеответил Элиар. — Я прихвачу с собой меч?

— Да, пожалуй.

— Не сейчас, джентльмены, — сказала имДвейя. — Мы еще не закончили.

Окно снова поплыло, и Альтал вместе с остальными увидели ещеодин дом. За столом, заваленным бумагами, сидел тощий неулыбчивый господин и очем-то совещался с одетым в коричневую рясу священником.

— Я десять раз просмотрел эти бумаги, братСавел, — заявил господин, — и не нашел способа, чтобы обойти этупроблему. Традиция словно вырублена из камня. Мне нужен этот колодец, но онпринадлежал жителям этой деревни на протяжении тысячи лет. Я владею сотнямиакров земли, которую я мог бы засеять, если бы у меня был доступ к этой воде.

— Успокойтесь, барон, — ответил священник. —Если вы не можете найти документ, соответствующий вашим целям, нам всего лишьнужно составить таковой.

— Будет ли он иметь вес в суде?

— Конечно, будет, милорд. Председателем суда будет мойскопас, а он мне многим обязан. Когда я представлю ему мое “новое потрясающееоткрытие”, он сразу же вынесет решение. Деревня вместе с колодцем перейдет вваше владение, и власти выселят всех жителей. После этого вы можете разрушитьих дома или, если желаете, использовать их в качестве скотных сараев.

— Мы действительно можем провернуть это дельце, братСавел? — с сомнением спросил барон.

Священник пожал плечами.

— А кто нам мешает, милорд? — спросил он. —Страной правит аристократия, а Церковь правит судами. Между нами говоря, мыможем делать все, что нам заблагорассудится.

— Ну что, сержант? — спросила Двейя упомрачневшего солдата. — Вы получили ответ на свой вопрос?

— Вполне, мэм, — ответил Халор, — новозникает другой вопрос. Зачем нам в это вмешиваться? Судя по тому, что ятолько что видел, можно сказать, что бунт давно назрел и даже опоздал. Почемубы нам просто не закрыть на замок границу с Перкуэйном и дать крестьянамвозможность взять верх над знатью и духовенством?

— Потому что восстанием командуют не те люди.

— Значит, мы собираемся войти в страну и простоперехватить этот бунт у них из-под носа? — предположил Гер.

— Примерно так.