— вошь на аркане. Только и могут на гитарах бренчать.

— Знавала я таких, — кивнула цыганка. — Моя юность прошла в Сарагосе. Там тоже студенты пели и плясали на улицах.

— Что тебя привело в Африку?

— Любовь к контрабандисту, который бросил меня здесь вместе с сыном. Жизнь подчас жестока, Янко.

Старуха потерла морщинистый лоб и добавила:

— Значит, ты желаешь помешать этим двоим взойти на Гуругу?

— Верно, матушка.

— И они надеялись пробраться в те места, не попав в лапы берберов? Сейчас там никому не пройти. Так что просьбу твою, Янко, исполнить несложно. Пойду-ка навещу моего старинного знакомца Бен-Сина. Он — один из главарей разбойников. Шепну ему на ушко, что прибыли два испанских шпиона. Поглядим, как справятся с Бен-Сином твой соперник и его дружок.

— А девушка?

— Она будет под моей защитой. Где сейчас твои спутники?

— В полукилометре отсюда, на опушке дубовой рощи.

— Веди их сюда. Да смотри, чтобы не сбежали.

Ведьма поплотнее запахнула плащ, накинула капюшон и взялась за суковатую палку.

— Уже идешь, матушка?

— Иду, сынок. Адуар Бен-Сина неблизко, дай бог, если к ночи доберусь.

Проговорив это, старуха покинула куббу. Шла она довольно споро и уверенно, словно направлялась на семейный ужин, а не задумала подлое предательство.

Глава XII

Горные разбойники

Студенты, не подозревая о грозящей им опасности, продолжали беззаботно петь и играть на гитарах, позабыв о всяческих разбойниках, тем более что те пока не показывались. Темпераментные певцы, они наверстывали упущенное в те дни, когда из-за приключений вынуждены были отложить гитары и взяться за винтовки.

Вернулся, по обыкновению, невозмутимый Янко. Карминильо и Педро как раз вновь настраивали гитары.

— Могу предложить вам убежище понадежнее этой рощицы, — сказал цыган. — Идите за мной.

— Ах да, заклинательница! — воскликнул Педро. — Совсем из головы вон. Жива твоя покровительница?

— Жива и здорова, насколько позволяют девяносто лет.

— Что поделывает?

— Варит зелья для вызова ветров.

— И она согласилась взять нас под свое крылышко? — спросил Карминильо.

— Да, сеньор.

— Воняет в ее логове небось, как в звериной норе.

— Вовсе нет.

— А поесть там дадут? — поинтересовался Педро. — Одним муравьиным медом сыт не будешь.

— Надеюсь, — пожал плечами Янко.

— Ты говорил с ней о талисмане? — напомнила Замора.

— Да. И она сразу же отправилась порасспросить местного старика, вроде бы знающего, где находится могила короля.

— До чего услужлива, — усмехнулся Педро. — Вот уж не думал, что ты застанешь эту древнюю развалину в живых.

— Она цыганка, сеньор. Цыганский век долог.

— И прибыла в Африку, чтобы заняться такой почетной и уважаемой профессией, как заклинание ветров, — произнес Карминильо. — Хотелось бы мне понять, зачем покидать спокойную Испанию и селиться в Эр-Рифе, где испанцы постоянно на ножах с берберами?

— По воле случая, сеньор… Так вы идете со мной? Через три часа солнце сядет. Ночевать в куббе много безопасней, чем под открытым небом. Здесь львы и пантеры не замедлят до нас добраться.

— Что ж, отправимся на покорение ведьминой берлоги, — сказал Педро. — Но уж там-то мы всласть поиграем и попоем.

Они поднялись и, забросив за спины маузеры и гитары, постояли немного, глядя на величественную панораму долин и холмов. Нигде не было ни души. И вот вся компания уже шла за Янко под палящим африканским солнцем, невольно ускоряя шаг, чтобы побыстрее добраться до вожделенной прохлады.

Наконец они подошли к куббе. Внимание студентов привлек не столько сам домик, напоминавший склеп, сколько торчавший метрах в пятнадцати от него полуразрушенный минарет. Там можно было укрыться в случае опасности.

— Как считаешь, Карминильо, если на нас нападут разбойники, где лучше прятаться — в этом гробу или в минарете? — спросил Педро.

— В минарете, — не задумываясь, ответил будущий инженер. — Стены у него крепкие, даже современные винтовки их не возьмут. Однако пока пойдем в куббу.

— Ты рассказывал, что их строят над могилами святых.

— Так оно и есть.

— Представляю, каким чистым воздухом мы будем там дышать.

— Но колдунья дожила здесь чуть ли не до ста лет, по словам Янко.

Они утолили жажду чистой водой из колодца и вслед за цыганами вошли в куббу.

— Зачем ей все эти кувшины? — удивился Педро, оглядываясь. — И что это за зеленая каша в них?

— Видимо, чтобы заклинать ветер, — засмеялся Карминильо. — Каша, чтобы Эола кормить[71].

— Янко, отодвинь-ка все эти горшки, пока тут не разыгралась буря и не унесла нас вместе с куббой, — распорядился Педро. — В общем, есть где спать, есть что пить, а где же еда?

— Потерпи немного, обжора, — урезонил его Карминильо. — Я вижу в углу многообещающие мешки и чистые кастрюли. Может статься, мы сможем сварить кускус.

— Кускус?

— Марокканское блюдо.

— Вкусное?

— Сойдет и испанцам.

Карминильо принялся развязывать мешки, а Замора — снимать крышки с больших глиняных горшков. Студент не ошибся. Заклинательница действительно хранила большие запасы кускуса, как нельзя лучше подходящего для ее беззубого рта.

В кувшинах обнаружились мука, бобы, сушеная тыква, лук, сахар и немного прогорклое масло, впрочем вполне еще годное для пустых и неприхотливых школярских желудков.

— Можно сказать, Америку открыли, — подвел итог Карминильо. — Ага, вот и жаровня. Давайте вынесем ее наружу, а то задохнемся здесь, как мыши. Кто займется ужином?

— Мы с Заморой, — ответил Янко.

— Да, я помогу, — с готовностью отозвалась девушка. — Я хоть и принцесса, но у плиты мне стоять приходилось и в Сарагосе, и в Севилье.

— Значит, берем горшок и жаровню и принимаемся за работу, — распорядился Янко. — Пусть господа студенты отдыхают.

— За кого ты нас держишь? За маменькиных сынков? Мы, конечно, не цыгане, однако испанская кровь не менее горяча.

Янко не снизошел до ответа и вышел наружу вместе с Заморой, прихватившей бобы, крупу, тыкву и масло. Тем временем Карминильо раскопал в темном углу небольшой мешок и извлек оттуда странные зеленоватые пластинки.

— Что там? — заинтересовался Педро. — Какая-нибудь закуска, возбуждающая аппетит?

— Не прикасайся к этим «галетам», дружище.

— Но они похожи на печенье!

— Это маджум. Марокканцы его обожают, однако с непривычным человеком он может сыграть злую шутку.

— То есть это и правда сладости?

— Сладости. Делаются из масла, меда, мускатного ореха, гвоздики и листочков кифа, который по своим свойствам схож с опиумом. На Востоке многие курят наркотики. Марокканцы же настоящие гурманы и предпочитают добавлять их в еду. Зелье веселит им души и навевает диковинные сны. В общем, не трогай, Педро, это печенье.

— Хорошо. Послушаю тебя, раз уж ты у нас специалист по Марокко. Однако мне нужно кое о чем с тобой поговорить.

— Ну давай, пока мы одни.

— Тебе не кажется странным, что здесь живет цыганка?

— Нет. Где только не