про гитару забыл? — насмешливо поинтересовался Карминильо.

— Точно! Она-то и станет основным источником моего дохода, — засмеялся Педро. — Ну а если…

Не договорив, он поднялся на ноги и начал всматриваться в уже обмелевший водяной поток. Остальные схватились за маузеры. Винтовки, заряжавшиеся с казенной части, позволяли стрелять даже в проливной дождь.

— Разбойники?

— Нет, — ответил побледневший студент. — Но только посмотрите, сколько змей принесло водой!

Карминильо, Замора и Янко вскочили как ошпаренные.

Действительно, перед ними разворачивалось зрелище, от которого кровь стыла в жилах. Вода несла сотни извивающихся змей, швыряя их о валуны и каменные стены.

— Что это за змеи?

— Леффы. Египетские кобры.

— Опасные?

— Опаснее не бывает. С ними могут управиться разве что марокканские заклинатели змей, которые, по моему мнению, и не только, отважнее индийских факиров. Местных заклинателей никакой яд не берет. Однажды, незадолго до смерти моего отца, мы с ним отправились в Танжер, где стали свидетелями великолепного представления. Его давали на площади заклинатели, которым покровительствует великий святой по имени Сеидна Эйзер.

— И какие же там были змеи?

— Настоящие кобры. До чего ловко они с ними управлялись! Невероятное искусство. Даже позволяли им себя кусать.

— И не умирали?

— Куры, укушенные такими же змеями, дохли за полминуты. А эти одержимые продолжали петь и плясать под звуки своих дудочек и барабанов, истекая кровью пополам с ядом.

— Я в этих землях и не такое видывал, — сказал Янко.

— Наверное, лучшего в мире заклинателя? — насмешливо предположил Педро. — Его задушил питон, а он благодаря святому покровителю восстал из мертвых и принялся отплясывать пуще прежнего.

— Нет, сеньор. Заклинателя, который разозлил бумсланга[69], а затем сунул его в рот и сожрал.

— Как копченого угря?

— Именно, сеньор.

— Врешь!

— Нет, Педро, — покачал головой Карминильо. — Я слыхал от заслуживающих доверия людей, что африканские заклинатели во время представлений поедают ядовитых змей.

— Фу! — поморщилась Замора.

— О вкусах не спорят, — возразил Карминильо. — В Танжере я своими глазами наблюдал, как заклинатель слопал дюжину живых скорпионов, посаженных в бубен. И что бы вы думали? Через три дня я повстречал его на улице, живого и здорового.

— Ну надо же! А ведь говорят, что марокканские скорпионы самые опасные! — удивился Педро.

— Совершенно верно, дружище. Ужалят так ужалят. Не только ребенок, но и взрослый умрет.

— Да у заклинателей, похоже, железные желудки!

— Это ты правильно заметил, Педро. Для того чтобы заработать на три гроша больше, они готовы жевать побеги опунции.

— Так и есть, — важно кивнул Янко.

— Может быть, у них глотки окованы медью? — изумилась Замора.

— Думаю, не только глотки, но и ступни, — ответил Карминильо. — Некоторые умудряются ходить по раскаленным противням.

— И не обжигаются? — поинтересовался Педро.

— Только дым идет и воняет. Но после спектакля они берут корзины и мешки и на своих двоих идут давать новое представление.

— Шутишь?

— Сеньор не шутит, — сказал Янко. — Я тоже такое видел.

— Но…

— Мой дорогой Педро, — Карминильо встал, — ты опять заболтался. Пора нам отсюда убираться. Вода ушла, и ничто не помешает разбойникам возобновить погоню. Буря стихла, светит солнышко, даже змеи уплыли. Чего ж мы медлим?

— Могу я задать еще один маленький вопросик? — не унимался будущий законник.

— Можешь.

— Откуда взялись все эти кобры, которых нес поток?

— Вода залила какую-нибудь пещеру, где змеи тихо-мирно гнездились, ни о чем не беспокоясь. Еще вопросы?

— Да.

— Спрашивай уж, болтун.

— Лестницу мы оставим висеть?

— О нет! — вскричал Карминильо. — По ней же могут забраться разбойники.

— Пойду-ка подниму ее, — с готовностью откликнулся Янко.

— Ну нет, я сам схожу, — сказал Педро.

— Не доверяешь?

— Я?! Что ты, что ты! Просто беспокоюсь. Вдруг у тебя голова закружится и ты сверзишься вниз.

Янко закусил губу, прекрасно понимая иронию студента. Однако, перехватив грозный взгляд Заморы, промолчал.

Спустившись с уступа, Педро направился к устью ущелья, внимательно глядя под ноги, чтобы ненароком не наступить на змею. Перескакивая с камня на камень, он добрался до веревочной лестницы. Прежде чем ее вытянуть, Педро глянул вниз и вскрикнул:

— Эй, канальи! Не хотите оставить нас в покое? Что же, попробуйте подняться.

Берберы вместе со своими верблюдами вновь показались на берегу. Их было куда меньше, чем прежде. Должно быть, не один и не два погибли под оползнем. В любом случае разбойников было слишком много для четверых беглецов.

Педро быстро втянул лестницу и задумался, не порезать ли ее на части, но потом, рассудив, что она может еще пригодиться, свернул и спрятал под камнем. После чего вернулся к товарищам со словами:

— Теперь можно отправляться на завоевание плато. Рифы — не мартышки, кошачьих когтей у них тоже нет, и сюда им нипочем не взобраться. Минуточку!

Сняв с гитары чехол и даже не потрудившись ее настроить, он зашагал вперед, распевая во все горло:

Пойдем, пойдем, красотка,

фанданго танцевать.

Сведем с ума Севилью,

никто не будет спать!

Глава XI

Заклинательница ветров

Как и предвидел будущий горный инженер, новый отрезок ущелья зигзагом шел вверх. Повороты были довольно резкими, однако вполне проходимыми.

Педро с полчаса со всей испанской страстью горланил песни и бренчал на гитаре, однако вскоре вынужден был прекратить концерт: подъем стал слишком труден, приходилось работать ногами, а не глоткой. Так что он спрятал в чехол драгоценный инструмент и, сопя, пополз вперед. Его грудь раздувалась, точно кузнечные мехи.

Буря кончилась. Лишь временами сверху сыпался песок, принесенный горячим ветром с границы Сахары. Раскаленные вихри затягивали в свои воронки множество морских птиц.

Ярко сияло солнце. Еще не успокоившееся Средиземное море гнало на берег волны. До ушей беглецов отчетливо доносился шум прибоя.

Эта часть ущелья не прерывалась, как предыдущая, однако была загромождена каменными осыпями и валунами. В чахлой траве прятались кобры, избежавшие потопа. Путешественники старались не приближаться к мраморнокожим, с черными подпалинами, рептилиям длиной в два с половиной, а то и в три фута, со своеобразными капюшонами, которые раскрываются, если змеи рассержены и собираются напасть.

В полдень, выбившись из сил, беглецы наконец увидели край плато, ощерившегося острыми клыками скал. Казалось, они защищают Африку от морских разбойников. Ущелье стремительно сужалось. В нем не осталось даже лужицы: марокканское солнце быстро высушило все вокруг — от берега до неприступных склонов гор.

Змеи так и расползались во все стороны. Однако Янко уверял, что они не ядовиты. В небе кружили огромные орлы, во множестве встречающиеся в Эр-Рифе, настоящее бедствие для местных овцеводов и их отар.

Орлы нацелились было на людей, но, заметив блеск винтовочных