Щиты у них тоже отличались великим разнообразием: прямоугольные, круглые и овальные, бронзовые, деревянные и из сыромятной кожи. На темных лицах солдат с ястребиными носами красовались белые, как песок на берегу, или черные, как перья круживших над лагерем стервятников, бороды.

– Шестьдесят тысяч человек! – сообщил Фасилидес. – И раз уж их ведут табернакль и Назет, ни одному врагу перед ними не устоять!

Те проститутки и маркитанты, что не были заняты мародерством на поле боя, казались почти такими же многочисленными, как солдаты. Они присматривали за кострами или отдыхали в скудной тени грузовых фургонов. Сомалийские женщины, высокие и стройные, скрывали свою красоту за таинственными вуалями, а девушки из племени оромо бродили с обнаженными грудями, бросая вокруг дерзкие взгляды. Некоторые сразу обратили внимание на широкоплечую фигуру Хэла и стали выкрикивать в его адрес невнятные приглашения, разъясняя свои намерения похотливыми жестами.

– Нет, Гандвана, – пробормотал Эболи на ухо Хэлу. – Даже не думай об этом, эти оромо обрезают своих женщин. И там, где ты ожидаешь встретить влажное маслянистое приветствие, ты натолкнешься на сухую обожженную яму, покрытую шрамами.

Сборище мужчин, женщин и животных было таким плотным, что прибывшие уже с трудом двигались шагом. Когда правоверные узнавали епископа, они бежали к нему и падали на колени прямо перед лошадью, прося благословения.

Наконец они пробились сквозь эту людскую трясину и пришпорили лошадей, спеша к крутой тропе, что вела в горы. Фасилидес помчался галопом, его ряса развевалась вокруг жилистой фигуры, борода летела за плечом.

На гребне он остановил скакуна и показал на юг.

– Там! – воскликнул он. – Там залив Адулис, и там, перед портом Зулла, стоит армия ислама!

Хэл прикрыл глаза ладонью, защищаясь от слепящего света пустыни, и увидел серовато-коричневое облако дыма и пыли, что поднималось над тренировавшейся артиллерией.

– И сколько людей в легионах эль-Гранга?

– Как раз это и было моей миссией, когда я столкнулся с тобой. Я должен был найти ответ на этот вопрос у наших шпионов.

– Так сколько же? – настойчиво спросил Хэл.

Фасилидес засмеялся.

– Об этом я сообщу только на ухо самому генералу Назету, – сказал он и пришпорил лошадь.

Они поехали дальше.

– Вот! – Фасилидес ткнул пальцем вперед, когда путники поднялись на следующий хребет. – Там монастырь Святого Луки.

Храм, о котором говорил епископ, прилепился к каменному боку горы. Грубую поверхность высоких стен монастыря ничто не украшало, здесь не имелось ни колонн, ни архитравов.

Один из спутников епископа загудел в бараний рог, и тяжелая деревянная створка ворот распахнулась перед ними. Прибывшие галопом промчались через двор и спешились перед башней. К ним тут же подбежали конюхи, чтобы забрать и увести лошадей.

– Сюда! – скомандовал Фасилидес и быстро вошел через узкую дверь, за которой скрывался настоящий лабиринт коридоров и лестниц.

Сапоги путников громко стучали по каменным полам, и эхо шагов разносилось по коридорам и дымным залам.

Внезапно они очутились в темной, похожей на пещеру церкви, чей сводчатый потолок терялся где-то в вышине. Сотни мигающих свечек и мягкий свет тлеющих в лампадах благовоний позволяли рассмотреть висящие полотна с изображениями святых и мучеников, старые знамена монастырских орденов, писанные маслом и украшенные драгоценностями иконы…

Фасилидес опустился на колени перед алтарем, на котором стоял серебряный коптский крест высотой в шесть футов. Хэл преклонил колени рядом с ним. Эболи остался стоять позади них, сложив руки на груди.

– Господь всемогущий, Бог наших отцов… – молился епископ на латыни, чтобы Хэл его понимал. – Благодарим Тебя за щедрость и за великую победу над язычниками, дарованную нам. Мы вверяем Твоей заботе Твоего слугу Генри Кортни. Пусть он преуспеет на службе истинному Богу, и пусть его оружие поразит нечестивых.

Хэл едва успевал повторять слова за ним. И еще до того как он произнес «аминь», епископ уже поднялся и повел его в маленький придел.

– Ждите здесь, – сказал Фасилидес. И направился к яркому тканому гобелену, висевшему за другим, небольшим алтарем.

За гобеленом скрывалась узкая и низкая дверь. Епископ нырнул в нее и исчез.

Хэл огляделся и увидел, что здесь обстановка куда богаче, чем в унылой центральной части темной церкви.

Алтарь здесь покрывали листы желтого металла – возможно, бронзы, но сверкала она при огоньках свечей, как чистое золото. Крест украшали крупные цветные камни. Может быть, это было простое стекло, но Хэлу показалось, что камни больше походят на изумруды, рубины и алмазы.

Полки, поднимавшиеся к сводчатому потолку, ломились от подношений богатых и знатных паломников и почитателей. Некоторые из них, должно быть, стояли здесь веками, потому что их покрывал толстый слой пыли и паутины, так что и понять было невозможно, что это такое.

Пятеро монахов в простых рваных рясах стояли на коленях перед статуей чернолицей Девы Марии с маленьким черным Иисусом на руках. Монахи даже не оглянулись на пришедших.

Хэл и Эболи стояли рядом, прислонившись к каменной колонне в задней части святилища. Время едва ползло. Воздух, тяжелый от благовоний и древности, казалось, давил физически. Мерный напев монахов гипнотизировал. Хэл почувствовал, как на него волнами наплывает сонливость, и ему пришлось сделать над собой серьезное усилие, чтобы держать глаза открытыми.

Внезапно из-за гобелена послышался топот бегущих ног. Хэл выпрямился. Из-за занавеса появился маленький мальчик и с живостью щенка ворвался в святилище. Остановившись на каменном полу, малыш слегка поскользнулся. Лет ему было четыре или пять, из-под простой белой рубахи торчали босые ноги. На голове мальчика кудрявились блестящие черные волосы, которые весело заплясали, когда он с жадностью завертел головой, оглядывая святилище темными глазами, почти такими же огромными, как глаза святых на стилизованных портретах, висевших на стене позади него.

Увидев Хэла, он подбежал к нему и остановился. И так торжественно уставился на него, что Хэл был очарован этим хорошеньким эльфом и опустился перед ним на одно колено, чтобы их глаза оказались на одном уровне.

Мальчик сказал что-то на языке, который Хэл уже слышал. Это прозвучало как просьба, но о чем – Хэл и предположить не мог.

– И ты туда же! – засмеялся он.

Однако малыш оставался серьезным. Он повторил свой вопрос. Хэл пожал плечами. Мальчик топнул босой ножкой и спросил в третий раз.

– Да! – энергично кивнул Хэл.

Мальчик восторженно засмеялся и хлопнул в ладоши.

Хэл поднялся, но мальчик протянул к нему руки и что-то произнес, и это могло означать только одно.

– Ты хочешь, чтобы я тебя поднял?