который кардинал процитировал из комментария св. Августина? Верил ли Августин, что «наследие Божие» означает весь «дом Израиля» — то есть «заблудшую овцу», к которой Иисус был «послан» и «из которого пришли сыны обета» — или только «сынов обета» самих по себе — т. е. тех «из народа Израиля, которые верили в Христа»? Можно с легкостью предположить, что первая из двух возможностей представляет видение Августина. Точно так же кажется очевидным, что Торкемада полагается на такое понимание текста. Однако кардинал не комментирует Августина, он продолжает цитировать его, и мы тоже представим здесь цитаты — или, скорее, краткое изложение их содержания — в попытке разобраться в том, что было в мыслях Торкемады и что он хотел выразить словами Августина.

В продолжение цитируемого пассажа Августин отмечает, что все веровавшие в божественность Христа до Его появления и немедленно после него, вышли из рядов еврейского народа. Таковыми были все апостолы и первые мученики, а также «массы» тех, кто следовал за Ним или крестился после Его воскрешения. Может показаться, что эти христиане были неотделимы от того «народа», который так восхвалял Августин. Однако же, когда мы подходим к концу пассажа, мы видим иную картину. Здесь, характеризуя ранних верующих во Христа, Августин говорит: «они были наследием Божиим из этого народа»[1366].

Отсюда становится ясным, что Августин пришел к заключению, противоположному тому, что предполагалось ранее, потому что здесь он делает различие между «народом Израиля», взятым в целом, и «наследием Божиим», которое вышло из него. Соответственно, «наследие», строго говоря, состоит только из «верующих во Христа», в то время как «народ Израиля» в целом, хоть и отличается в том, что произвел «наследие», сам по себе «наследием» не является. Похоже, что теперь мы знаем, что имелось в виду при цитировании слов «наследие Божие» из 94-го псалма. Пока еще мы не уверены в том, что означало «Его народ». Торкемада не касается этого вопроса, как и других вопросов, могущих возникнуть в этой связи. Он продолжает цитировать Августина, и, как мы увидим, последний сам вскоре подходит к этому моменту.

Августин устанавливает связь между тем, что он сказал о псалме 94-м со словами апостола Павла в Послании к Римлянам (11:1–2): «Итак, спрашиваю: неужели Бог отверг народ Свой? Никак, ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова. Не отверг Бог народа Своего, которого Он наперёд знал». Вряд ли есть лучшее доказательство, что под «своим народом» апостол имел в виду еврейский народ в целом — ту особую национальную и племенную общность, к которой он сам, апостол Павел, принадлежал. И таким образом мы возвращаемся обратно к нашей первоначальной концепции о «наследии Божием», которое в процитированном стихе псалма выглядит эквивалентом «Его народа»[1367], то есть еврейского народа. Более того, Августин, сформулировав вышесказанное, предлагает ещё и поддержку этого понимания. «Этот народ (plebs), — говорит он, — который из этой нации (gens) внёс вклад в тело Христа, и есть наследие Бога, так как то, что апостол говорит «Не отверг Бог народа Своего, который он наперёд знал», сочетается с псалмом, где написано: «Не отрицает Господь народа Своего», из чего становится очевидным, что этот народ есть «наследие Бога»[1368].

Торкемада не пытается разъяснить этот пассаж Августина, он не комментирует его, кроме того, что отмечает: исходя из этого очевидно, «как глупо то, что заявляют нечестивцы в своей отчаянной наглости — а именно то, что еврейская раса (genus iudeorum) была проклята»[1369]. Торкемада этим явно подтверждает то, что он дал нам понять в начале дискуссии — то, что Августин идентифицирует «Его народ» — так же, как и «наследие Божие» (которые упомянуты в 94-м псалме) — с еврейским народом. Но так ли думал сам Августин?

VI

Вряд ли можно усомниться в том, что в то время, когда Августин писал этот комментарий, он был раздираем двумя конфликтующими тенденциями. С одной стороны, он был захвачен своим скрытым энтузиазмом по отношению к обсуждаемому им феномену: появление христианства из рядов еврейского народа — феномену, зажёгшему его тайное восхищение народом Иудеи; и с другой стороны, он хотел поддержать христианскую доктрину о падении еврейского народа в дни Христа. И это желание определило цель и значение упомянутого комментария. То, что именно так оно и было, очевидно а) из вступления Августина к цитированному пассажу и б) из его заключительных реплик.

Поставив вопрос, что означает «наследие Бога», упомянутое в 79-м псалме, Августин говорит во вступлении: «Если принять, что в этом пророчестве указано не будущее разрушение Иерусалима Титом и что это, соответственно, относится ко времени, когда слово Господа нашего уже проповедовало среди иноверцев, я не вижу, как этот народ называется наследием Бога — люди, которые не верили в Христа, отвергнутого и умерщвлённого, которые стали нечестивцами, отказавшимися верить в Него даже после Его воскрешения и вдобавок ко всему умертвившими Его мучеников»[1370]. Представляя комментарии Августина к стиху из 79-го псалма, Торкемада опускает этот вступительный пассаж, который не только порочит еврейский народ, но и исключает его идентификацию с тем «наследием», о котором псалом говорит, что Бог его не оставит. Он также опускает заключение Августина к этому комментарию, которое ещё больше проясняет значение, придаваемое им терминам в этом вопросе. Необходимо также процитировать этот пассаж, чтобы увидеть разницу между мыслями Августина на эту тему и тем, о чём думал Хуан де Торкемада.

Августин сообщает своим читателям, что ремарки св. Павла, которые он цитирует (Римл. 11:2), пришли по следам напоминания апостола о том, что было сказано Израилю (Исайя 65:2): «Всякий день простирал Я руки Мои к народу непокорному, ходившему путем недобрым, по своим помышлениям» (Римл. 10:21). Это пророчество относится, по словам Августина, к будущему неверию народа Израиля (т. е. неверию в Христа), и в связи с этим в этом месте Августин говорит: «Если кто-нибудь сочтёт ошибочно, что весь этот народ был осуждён из-за этого неверия и сопротивления Богу, апостол счёл необходимым добавить: неужели Бог отверг народ Свой? Никак. Ибо и я Израильтянин, от семени Авраамова, из колена Вениаминова. Здесь он показывает, о каком народе (plebs) он говорил — народ, который определенно принадлежал к прошлому народу (populi prioris), и если Бог упрекнёт и осудит это народ в целом, то и он сам не окажется апостолом Христа, будучи израильтянином из семени Авраама и колена Вениамина»[1371].

Если мы в этот момент по-прежнему придерживаемся мнения, что, согласно Августину, апостол Павел под словами