– У нас на «Тиране» есть кое-что получше пайков.

Корабль все еще мчался по теснине Пути, и на нем царила невесомость. Они устроились для трапезы в стеклянной линзе переднего наблюдательного купола, подобрав под себя ноги. Прожевывая очередной кусок, Мерлин разглядывал Крякву, отмечая про себя, как легко она управляется в отсутствие гравитации: ей ни разу не пришлось гоняться ни за куском еды, ни за пузырем воды. От вина она отказалась, но себя Мерлин решил не подвергать лишениям.

– Расскажите мне о людях, с которыми вы торговали, – попросил он.

– Они были дураками, – сказала Кряква, продолжая класть в рот небольшие кусочки. – Но полезными дураками. У них было то, что нам требовалось, а у нас – то, что они сочли ценным.

– А почему дураками?

– Они воевали. Межпланетный конфликт с использованием термоядерных кораблей и термоядерных бомб. Стратегию обеих сторон разрабатывал искусственный интеллект. К моменту нашего появления конфликт тянулся уже столетия, с небольшими периодами покоя, когда военные компьютеры заходили в тупик. Ровно настолько, чтобы успеть отстроиться, прежде чем снова начать взрывать друг друга к чертям. Две планеты, вращающиеся вокруг разных светил двойной звезды. Все прочие планеты и луны оказались втянуты в конфликт на той или другой стороне. Идиотская всеобщая свалка. – Она всадила вилку в еду, словно во врага, которого желала убить. – Хескеров в этом секторе встретишь редко, но не надо устраивать шум со вспышками, если есть выбор. А выбор есть всегда.

– Ну, у нас вроде как не было особого выбора – влезать в войну с ними или нет, – сказал Мерлин.

– Мы – другое дело. – Взгляд ее глаз был тяжел и холоден. – Это вопрос выживания расы. А их дурацкая межпланетная война велась всего лишь из-за идеологии. Старые распри, которые намеренно поддерживали и раздували еще больше. Люди добровольно вверяли свои судьбы боевым компьютерам. Радужнице не хотелось иметь с ними дело. Слишком трудно понять, с кем говорить, кому можно доверять.

Мерлин изобразил из себя опечаленного ученого.

– Я никогда не вмешивался в чужие войны.

Кряква резко отложила вилку:

– В конечном итоге все получилось не так уж плохо. Мы выяснили, какая из сторон скорее поможет нам, все устроили и улетели прежде, чем сложностей стало слишком много.

– Сложностей?

– Их не было. В конечном итоге. – Она помолчала секунду-другую. – Я только обрадовалась, когда мы улетели из этого дурацкого места. И с тех пор не думала о них.

– Ваш бортовой журнал говорит, что вы побывали в этой системе тринадцать сотен лет назад. С тех пор здесь многое могло измениться. Кто знает, вдруг они сумели преодолеть разногласия.

– А может, их нашли хескеры.

– Знаешь что, Кряква? Ты очень жизнерадостный собеседник.

– А каким еще может быть человек, видевший, как умерли все его товарищи? Ты предпочел уйти, Мерлин, а это не то же самое, что остаться последним из выживших.

Мерлин пригубил вино, размышляя, насколько ясной должна быть его голова, когда они выйдут из Пути. Бывает так, что кроме ясной головы рассчитывать больше не на что.

– Я тоже потерял многих, Кряква.

– Неужто?

Мерлин оттолкнулся, переместился к шкафу и достал оттуда два иммерсионных костюма.

– Если вы учились в кадетке, то знаете, что это такое. Вы достаточно доверяете мне, чтобы надеть его?

Кряква взяла костюм палевого цвета и оглядела с нескрываемым отвращением:

– И что это даст?

– Надевайте. И я покажу вам, что потерял.

– Нам нужно выиграть эту войну в реальности, а не в симуляции. Вы не можете показать мне ничего такого, что…

– Просто наденьте его, Кряква.

Женщина мрачно посмотрела на него, но все же удалилась в подсобку, сняла свою одежду и натянула сидящий в обтяжку сенсорный костюм. Мерлин за это время тоже переоделся. Когда она по-паучьи вползла в рубку, Мерлин встретил ее кивком:

– Хорошо. Доверие – это хорошо. Мы пробудем в симуляции недолго, но я думаю, это поможет. Корабль, подключи нас.

– Дворец, Мерлин?

– А куда еще?

Костюм начал покалывать шею – устанавливал контакт со спинным мозгом. Потом последовало обычное мгновение дезориентации – и вот «Тиран» растаял, сменившись теплыми каменными стенами и высокими резными окнами, сквозь которые светило янтарное солнце.

Кряква стояла рядом с ним:

– Где это мы?

– Там, где я родился. Где мы с братом провели первые двадцать лет жизни до прихода Когорты. – Мерлин подошел к ближайшему окну и жестом предложил Крякве следовать за ним. – Коростель создал эту симуляцию, когда после нашего ухода прошло уже изрядно времени. Теперь и он ушел, так что она напоминает мне о многом из моего прошлого.

– Твой брат умер?

– Это тяжелая тема.

Кряква не стала настаивать.

– А на какой мы планете?

– Изобилие. Так мы ее называли. Думаю, это распространенное название. – Мерлин взошел на постамент у окна с ажурной резьбой – так можно было увидеть больше. – Видишь землю внизу?

Кряква потянулась и выглянула в окно:

– Она движется. Скользит под нами. Я думала, мы в каком-то замке или типа того.

– Так и есть. Это Дворец Вечных Сумерек. Он тринадцать столетий служил домом моей семье – столько же времени прошло после вашего визита в эту систему. – Мерлин погладил резной камень. – Мы его не строили. Он много веков кружил, необитаемый, над Изобилием, двигаясь на постоянной скорости вместе с границей дня и ночи. Мои предки первыми добрались до него с земли, при помощи сверхзвукового самолета. И владели им в течение жизни сорока поколений. – Он поднял лицо к вечному, неизменному солнцу, висевшему на одной и той же высоте над постоянно текущим горизонтом. – Мой дядя был, можно сказать, археологом-любителем. Он зарылся в камень, на котором стоял наш дворец, и добрался аж до антигравитационного киля. Сказал, что, судя по всему, дворцу как минимум двадцать тысяч лет, а то и больше. – Мерлин коснулся плеча Кряквы. – Позвольте показать вам кое-что еще.

Она вздрогнула от его прикосновения, но позволила отвести себя в одну из маленьких гостиных, соседствовавших с главным залом. Мерлин встал у двери, остановил женщину и приложил палец к губам. Посреди гостиной, на ковре, сидели два мальчика. Золотой свет очерчивал их силуэты. Мальчиков со всех сторон окружали игрушечные армии, стройные прямоугольники полков и взводов.

– Это я с Коростелем, – прошептал Мерлин. Младший мальчик – ход был его – переставил фигурку с одного фланга на другой. – Грезим о войне. Еще не знаем, что хлебнем ее по горло.

Он попятился, оставляя мальчиков с их игрушками, и повел Крякву в соседнюю гостиную.