семьях. Ее отец был финансовым инспектором и работал в крупной бухгалтерской фирме. Он много путешествовал по Европе. Ее мама была адвокатом. Даже в четырнадцать лет я знал, что это означает два очень, очень хороших дохода. Думаю, мне не стоило беспокоиться о том, как Бетани собирается платить за все.

На десерт мы съели по кусочку шоколадного торта, который был таким гладким и сладким, что я даже не могу представить, как он был сделан и что в нем было. Я знаю только, что это был лучший торт в моей жизни».

«Кондитер здесь фантастический, не так ли?» — сказала она.

«Кондитер? У них есть парень, который только и делает, что печет торты и делает десерты?».

«Я вижу, у тебя нет большого опыта в том, что мама называет «высокой кухней».

«Я не думаю, что "Frisch’s Big Boy" подходит под это определение».

Это вызвало хихиканье Бетани: «Нет, я так не думаю».

Когда с едой было покончено, они вручили Бетани маленькую кожаную папку и ручку. Она подписала бумагу внутри. Я не видел, что там было написано, поэтому понятия не имел, во сколько обошлась эта еда. Пока что она выложилась по полной. Мне было интересно, что принесет остаток ночи.

Мы вышли и снова сели в лимузин, который ждал у дверей. Кто-то, очевидно, сказал водителю, что мы почти закончили. Я мог бы привыкнуть к этому.

«Бетани, ты всегда так делаешь?»

«Обычно мы берем папину машину, и парковщик возвращает ее тем же способом. Это первый раз, когда я делаю это сама. Я уже ездила в лимузине с мамой и папой в аэропорт, но на свидание — никогда».

Водитель отвез нас к зданию средней школы. Мы были не единственным лимузином, но большинство детей высаживали родители. Бетани передала наши билеты учителю на входе, мы вошли и повернули налево в спортзал, где проходили наши танцы.

Танцевальный комитет проделал огромную работу. Здесь были серпантин, цветы и другие украшения. Большинство стен были покрыты тканью, чтобы скрыть шлакоблоки. Диджей был установлен на сцене в дальнем конце спортзала, так как он служил зрительным залом.

Мы взяли немного пунша, нашли столик и сели. Диджей начал с Twist and Shout группы «Битлз», что показалось мне неплохим выбором. Несколько детей встали, чтобы потанцевать. Я ждал, что Бетани пригласит меня, ведь это был, в конце концов, танец наоборот.

Диджей, похоже, был в ударе по «Битлз». Следующей песней была She Loves You, которая, как мне показалось, идеально подходила к теме поворотов. Я мог бы поставить ее первой, если бы это зависело от меня. Бетани по-прежнему не просила танцевать. Мы просто болтали с другими детьми за столом. Я всех их немного знал.

Когда закончилась вторая песня, Мэри и юниор, который, как я предполагал, был ее парнем, сели на два последних стула.

«Привет, Мэри!»

«Привет, Стив. Это Бен».

Я пожал руки и сказал: «Мэри, Бен, это Бетани».

Мэри спросила: «Бетани, ты не против, если я потанцую со Стивом сегодня вечером? Ты можешь спросить Бена, хочешь ли ты танцевать с ним».

«Да, конечно, потанцуй со Стивом».

Я заметил, что она не сказала, что будет танцевать с Беном. Возможно, это подразумевалось.

Третья песня была еще одной идеальной тематической песней. На этот раз Бетани пригласила меня на танец. Мы прошли к танцевальной площадке. Я прокрутил в голове базовый урок танцев, который Джойс дала мне в бассейне, и надеялся, что у меня все получится. Зря я волновался. Бетани положила руки мне на плечи, я положил свои на ее талию, и мы немного покачались под песню More Than a Woman группы Bee Gees. По какой-то причине она казалась нервной, но я не знал ее достаточно хорошо, чтобы понять причину. Возможно, она не часто ходила на свидания.

Следующая пара песен была быстрее, и я просто пытался подражать тому, что делали другие пары. Бетани улыбалась, поэтому я решил, что у меня все в порядке. Возможно, я выглядел как судорожный клоун, но она не жаловалась. После пары танцев мы сели.

В течение следующих нескольких часов все шло по той же схеме — мы танцевали несколько песен, потом садились. Примерно за 20 минут до конца танца Мэри пригласила меня на танец. Следующей песней оказалась Just the Way You Are Билли Джоэла. Мэри обняла меня, положила голову мне на плечо и прижалась ко мне всем телом.

Я взглянул на Бетани, она сидела за столом. Я надеялся, что она не расстроилась из-за Мэри, но я мог легко все объяснить. А вот что мне было бы сложнее объяснить, так это реакцию моего тела на Мэри. Конечно, я знал ее тело изнутри и снаружи, неоднократно наслаждаясь им.

Мэри заметила и прошептала: «Я вижу, что все еще нравлюсь тебе».

Я тихонько рассмеялся: «А разве можно было сомневаться в этом? Но, похоже, ты уже занята».

«Верно. И если он правильно разыграет свои карты, ему будет чем занять меня позже!»

«Мэри, ты такая плохая!»

«О, я знаю. Ты не можешь быть удивлен! А как насчет твоей подружки-болельщицы? Думаешь, ты сможешь увидеть, что под этим платьем?»

«Я понятия не имею, о чем ты можешь говорить», — я попытался сказать серьезно, но в конце рассмеялся, не сумев сохранить прямое лицо.

«Ты ей нравишься».

«У меня есть такая мысль, но я буду считать, что мне повезет с поцелуем на ночь».

«Что? На «танцах наоборот»? Традиция — это как минимум страстные поцелуи с объятиями».

«Ты знаешь меня лучше! Я ничего не жду и все ценю».

«Действительно. Ну, удачи!» — сказала она, целенаправленно вжимаясь в меня.

Песня закончилась, и я был рад, что свет был довольно слабым. Мне удалось вернуться к столу, сесть и выпить немного пунша. К счастью, моя эрекция довольно быстро прошла.

«Хорошо провел время, танцуя с Мэри?»

«Я знаю ее уже давно. Она состоит в шахматном клубе, и мы играем в шахматы раз в неделю».

«До меня дошли слухи».

«Бетани, я не могу говорить об этом. Я не буду ни подтверждать, ни опровергать. Это просто не я».

«Я тоже это слышала. Что ты не будешь говорить ни о чем, что ты делал».

Это не совсем так. Мелани, Дженнифер, Биргит и Стефани знали почти все. Первые две не разговаривали со мной, но я был уверен, что они не нарушат доверие. Биргит была в Стокгольме. А Стефани, что же, это было лишь поводом