зародился поэтический жанр, который предстояло прославить Горацию в его Песни Столетия: как отличается эта стройная изящная процессия от кортежей Амбарвалий или Робигалий, в которых жрецы и их помощники проходили вокруг полей или шли по Дороге Клавдия до пятого миллиарного камня!

Процессия 207 г. принесла на Авентин к храму Юноны Регины две статуи богини из кипарисового дерева, которые входили в умилостивление даров. По мнению Виссовы, это тоже было инновацией. Римские храмы уже давно получали дары, многие из которых были частью добычи, либо были изготовлены или куплены на деньги от продажи добычи, а также на деньги от штрафов, однако это не было способом искупления или очищения. Так было до войны с Ганнибалом: в книгах 21–42 Тит Ливий приводит семь случаев, в которых были предложены искупительные дары. В то же самое время установился обычай требовать, чтобы для выплаты искупительных даров проводился сбор денежного взноса (stips) — священной суммы денег, и в этом должен был либо участвовать весь народ, либо это должны были делать матроны или женщины, освобожденные от рабства. Так было положено начало практике, которую предвосхищала «десятина» Геркулеса на Великом Алтаре и которую вскоре переняла Великая Мать, а затем другие греческие, и даже римские божества: до тех пор это обеспечивали богатства бога или коллегий жрецов, общественные ассигнования или другие средства (полученные за счет штрафов, платы за право допуска к чему-то или за право пользования…). В этих обстоятельствах культ становился делом посвященных — притом, что такое «отделение церкви от государства» несло с собой и шансы, и опасности для обеих сторон.

Одним из случаев, когда наиболее ясно проявляются главные черты развития, являются Игры[685]. В широком смысле слова старинные ритуалы включали их много, хотя они не назывались официально играми. Развлекались во время Компиталий, во время Сатурналий, в неофициальный день Анны Перенны. Изгнание народом Мамурия Ветурия (Mamurius Veturius) — «старика марта» — было своеобразным спектаклем, а на Эквириях и на Консуалиях проводились настоящие гонки, в которых можно усматривать древние черты, восходящие еще к до-римским временам: тогда как троянские игры были, по-видимому, военным танцем с оружием, на конях, и его исполняли, под руководством начальников, молодые патриции 19-го марта и 19-го октября (квинкватрии, армилюстрий). Но везде, кроме, может быть, последнего случая и еще нескольких других, преобладало ритуальное значение. Игра как таковая, имевшая свою самоценность, и просто предлагавшаяся богам в качестве готового дара, пришла в Рим из Этрурии.

К самым древним играм относятся игры, проводившиеся в честь подземных богов под названием Таврийские игры (Paul. c. 441 L2), в которых P. Cortsen усматривал этрусское tauru, предположительно переводимое как «могила». Утверждали, что они были введены последним Тарквинием, согласно Книгам судьбы (Libri fatales; Serv. Aen. 2, 140). Их указывает календарь Остии на 25-е и 26-е июня, как проходящие раз в пять лет, а Тит Ливий (39, 22, 1) кратко упоминает их, называя 186-й год, но все, что о них известно — это то, что они праздновались в Цирке Фламиния, и что там «кони бежали вокруг придорожных камней» (Варрон, L.L. 5, 154). Боги — di inferi — о которых идет речь (по-видимому, так же, как и сами обряды), соответствовали этрусским представлениям, принятым римлянами, но нам неизвестно, в какой форме.

Неизвестна также и дата введения Капитолийских игр, которые проводились в Октябрьские иды. Некоторые авторы относили их к временам Ромула, т. е. ко времени основания города, но это маловероятно. По словам Тита Ливия (5, 50, 4; 52, 11), они проводились в память о сопротивлении холма галлам в 390 г. и об освобождении Рима. Это было делом людей данного квартала города, делом collegium Capitolinorum. Борьба, скачки, клоунада являлись там зрелищами.

Тарквинию Старшему приписывались Великие игры, которым предстояло стать Римскими играми — самыми значительными в Риме (Liv. 1, 35, 9). Во всяком случае, они отражают в некоторой степени влияние этрусков (equi pugilesque ex Etruria maxime acciti[686]) и тесно связаны с культом Юпитера на Капитолии. Аналогию с триумфом (возможно, в достаточной мере объясняемую общностью происхождения) признавали сами римляне, которые одели руководящего играми магистрата в форму триумфатора. Однако это не дает оснований для того, чтобы усматривать в этих двух праздниках, — как считают Моммзен и Виссова, — разорванные половины одного праздника. С религией была связана процессия, которая через Форум направлялась к капитолийскому храму в Цирк, где проходили игры и где под аплодисменты (pompa Circensis) дефилировала процессия. Дионисий Галикарнасский (7, 72) описал это, хотя и длинно, но недостаточно, по оценке Фабия Пиктора. Процессия несла статуи богов, список которых не совпадает в перечислениях, приведенных Дионисием и Овидием (Am. 3, 2, 43–56). Магистрат возглавлял кортеж, за ним двигались юноши, пешком и верхом на конях, затем появлялись кучера и борцы, которым предстояло мериться силой, и лишь после них показывались изображения богов, а на колеснице, которую вел puer patrimus[687], отдельно от богов (если правильно поняты весьма неясные тексты) везли те атрибуты, которые их отличали. Латте интерпретирует это отделение, — если вообще следует его отмечать, — утверждая, что первоначально боги должны были быть представлены только своими атрибутами и что — когда распространилось использование статуй — они были просто добавлены без изменений к уже существовавшему ритуалу. Игры в собственном смысле выстраивали в ряд квадриги (а не биги, как это было в древних Эквириях; bigae — колесницы, запряженные парой), наездников-вольтижёров, которые должны были перепрыгивать с одного коня на другого, борцов, кулачных бойцов. Гладиаторы этрусского происхождения, которые уже давно фигурировали на частных траурных действах (с 264 г.), никогда не допускались к большим публичным играм.

Обычно, вслед за Моммзеном, принято считать, что игры, называвшиеся Великими, а затем Римскими, стали ежегодными и регулярными по форме с 367 г., когда были введены курульные эдилы, характеризовавшиеся как попечители торжественных игр (Cic. Leg. 3, 7). По-видимому, эти игры с самого начала оставались тем, чем были всегда: самым большим праздником в честь Юпитера O. M. Дни празднования, число которых постепенно дошло до четырех, с 15-го по 18-е сентября, следующие за днем рождения храма, в иды этого месяца, после интервала 14-го черного дня. Когда позднее добавился один день, а затем несколько дней и, в конце концов, — девять дней театральных игр (ludi scaenici) добавились до дня рождения, то этот последний, с церемонией трапезы Юпитера, которой он характеризовался, оказался очень заметным, попав почти в