Клятвы в верности и преданности, которые тогда со всех сторон расточались Наполеону, настолько оглушили его, что заставили совершить громадную ошибку в организации частей, какие должны были составить Великую армию, предназначенную идти на Россию. В самом деле, вместо того чтобы ослабить правительства своих прежних врагов, Австрии и Пруссии, потребовав от них предоставить наибольшую часть войск, имевшихся в их распоряжении, и из предосторожности направив их двигаться в авангарде, как для того, чтобы сохранить кровь французов, так и для того, чтобы иметь возможность не спускать глаз со своих новых ненадежных и колеблющихся союзников, Наполеон запросил с каждой из этих стран только по 80 тысяч человек. Мало того, он сформировал из них два фланга своей армии! Австрийцы под командованием князя Шварценберга должны были образовать правый фланг нашей армии на Волыни. Пруссаки, командовать которыми он послал маршала Макдональда, заняли левый фланг, в направлении устья Немана. Центр был составлен из французских войск и из частей Рейнской конфедерации, верность которых была испытана в битвах при Аустерлице, Иене и Ваграме.

Порочность такой организации поразила лучшие умы, с трудом представлявшие себе фланги Великой армии составленными из иностранцев, остающихся на границах своих стран и способных в случае неудачи образовать две армии у нас в тылу, при том что наш центр, состоящий из надежных частей, оказался бы вклинившимся в глубь Российской империи. Австрия, имевшая под ружьем 200 тысяч солдат, предоставляла в распоряжение Наполеона 30 тысяч солдат, сохраняя 170 тысяч готовыми действовать против нас в случае неудачи! Пруссия, хотя и менее могущественная, помимо действующих дивизий, имела еще 60 тысяч человек в резерве. Поэтому все удивлялись: почему император столь мало учитывал это обстоятельство, оставляя у себя за спиной потенциальных врагов? Но его доверие к пруссакам и австрийцам было столь велико, что, когда прусский король попросил разрешить его старшему сыну участвовать в кампании в свите Наполеона в качестве адъютанта, тот не согласился. Однако сей юный принц был бы очень ценным заложником, надежной гарантией верности своего отца.

Праздники в Дрездене шли один за другим. Тем временем войска Наполеона двигались по Северной Германии. Итальянская армия, перевалив через горы в Тироле, уже направлялась к Варшаве. 1-й, 2-й и 3-й французские корпуса под командованием маршалов Даву, Удино и Нея пересекали Пруссию, чтобы выйти в Вестфалию, Баварию, Саксонию, Баден и Вюртемберг и на территории других членов Рейнской конфедерации. Австрия и Пруссия последовали за ними. Но следует отметить, что если австрийские генералы выражали удовлетворение от присоединения своих знамен к нашим, то офицеры более низкого ранга и солдаты испытывали сожаление от необходимости идти войной против России. В прусских частях было наоборот: генералы и полковники чувствовали себя униженными тем, что приходилось служить своему победителю, а более низшие офицерские чины и солдаты радовались, что представился случай воевать рядом с французами и доказать, что они были разбиты в сражении при Иене не из-за недостатка собственной храбрости, а из-за того, что начальники плохо ими командовали.

Наполеон не только ослабил свою Великую армию, поставив на ее флангах австрийские и прусские войска, но и ослабил моральный дух французских войск, смешав их с иностранными полками. Так, 1-й корпус под командованием маршала Даву на 1 июня насчитывал 67 тысяч человек, из них 58 тысяч французов; остальные были представлены баденцами, мекленбуржцами, гессенцами, испанцами и поляками. Во 2-м корпусе, которым командовал маршал Удино, было 34 тысяч французов, к ним добавили 1600 португальцев, 1800 хорватов и 7 тысяч швейцарцев.

3-й корпус во главе с маршалом Неем состоял из 23 тысяч французов, 3000 португальцев, 3000 иллирийцев и 14 тысяч вюртембержцев. В 4-м и 6-м корпусах, объединенных под командованием принца Евгения, насчитывалось 77 тысяч человек, из которых 38 тысяч французов, 1700 хорватов, 1200 испанцев, 2 тысячи далматинцев, 20 тысяч итальянцев и 12 тысяч баварцев.

В кавалерийском резерве, возглавляемом Мюратом, было 44 тысяч солдат, среди них 27 тысяч французов, 1400 пруссаков, 600 вюртембержцев, 1100 баварцев, 2 тысячи саксонцев, 6 тысяч поляков и 3 тысячи вестфальцев.

Я не собираюсь приводить здесь названия воинских частей, которыми Наполеон располагал в момент своего вступления в Россию. Но мне хотелось показать, рассматривая положение в нескольких армейских корпусах, насколько французы были смешаны с иностранцами, которые сами были как нельзя более неоднородны с точки зрения языка, нравов, привычек и интересов и поэтому служили из рук вон плохо, нередко парализуя усилия французских войск. В этом крылась одна из основных причин неудач, какие мы испытали.

Императорский смотр. — Армия на Немане. — Слово об историках кампании 1812 года. — Поведение Бернадотта. — Положение Польши

Покинув Дрезден 20 июля, император направился в Польшу через Данциг и Старую Пруссию[119], через которую в этот момент двигались его войска. Он устраивал им смотры по мере того, как встречал их на своем пути.

В соответствии с планом организации армии, 23-й конно-егерский полк находился в составе бригады вместе с 24-м конно-егерским полком. Этой бригадой командовал генерал Кастекс, она входила во 2-й армейский корпус под командованием маршала Удино. Я давно знал генерала Кастекса, замечательного человека, он прекрасно со мной обходился на протяжении всей кампании. Маршал Удино видел меня при осаде Генуи, рядом с моим отцом, а также в Австрии, когда в 1809 году я был адъютантом маршала Ланна; он относился ко мне с большой добротой.

20 июня 2-й корпус получил приказ остановиться в Инстербурге для императорского смотра. Эти армейские торжества всегда с нетерпением ожидались лицами, рассчитывавшими на милости, раздаваемые при таких смотрах Наполеоном. Я относился к числу этих людей и был уверен в получении чина полковника в полку, которым временно командовал, тем более что, помимо обещаний, данных мне императором по этому поводу, генерал Кастекс и маршал Удино предупредили меня, что предложат меня официально и что, по их мнению, г-н де Ла Нугаред в ближайшее время будет произведен в генералы и станет во главе депо для пополнения конского состава. Но злой рок, столь часто отодвигавший несколько месяцев назад выдачу мне назначения эскадронного начальника, снова стал преследовать меня при получении чина полковника.

Смотры были серьезными экзаменами, устраиваемыми императором командирам своих полков, особенно накануне военной кампании. Дело в том, что, помимо обычных вопросов о численности людей и лошадей, вооружений и т. п., он задавал подряд множество неожиданных вопросов, на которые люди не всегда были готовы ответить. Например: «Сколько у вас было человек в таком-то отделении в течение последних двух лет? Сколько мушкетонов, произведенных в Тюле или Шарлевиле? Сколько у вас нормандских лошадей? Сколько бретонских? Сколько немецких? Каково количество участников настоящего похода, имеющих тройные шевроны? Сколько двойных и одинарных? Каков средний возраст всех ваших солдат? Ваших офицеров? Ваших лошадей?» — и т. д.