не пытайся. Лучше делай, что я говорю. Целее будешь, — усмехнулся в ответ Вадим. — Не кисни, брат. Всё не так плохо. А славы тебе теперь и так хватит. Убийца тролля — это тебе не пёс помочился.

— Добудешь тут славу, если ты каждого встречного-поперечного сжигать собрался, — проворчал в ответ гигант, снова берясь за весло.

Пока они спорили, замеченные Свеном корабли подошли на расстояние, с которого их могли разглядеть все остальные воины. Всмотревшись в цвета парусов, Юрген скривился и мрачно покачал головой.

— Что-то не так? — насторожился Вадим, заметив его жест.

— Это прихвостни Рыжего. Его так называемая гвардия. Паруса его цветов, значит, на кораблях его люди. Из его клана.

— Тем лучше. Потопим их — и ослабим его. Сколько всего у него кораблей?

— Когда всё только начиналось, было двадцать. Больше всех. Он собирался строить ещё два. Так что сейчас и не знаю, — вздохнул кормчий.

— Выведи нас дальше на глубину. Не хочу, чтобы кто-то из них добрался до берега, — тихо сказал Вадим, не сводя глаз с приближающихся кораблей.

Их давно уже заметили, и теперь оба паруса целеустремлённо шли в их сторону. Расправив плечи, Свейн прошёл на нос драккара и, поднявшись на специальную приступку, с которой мог смотреть прямо через голову резного дракона, всмотрелся в подходящие корабли. Заметив, что корабль, шедший с правого борта, находится к ним чуть ближе, Вадим подхватил горшок и, перебежав на нос, приготовился метнуть свой снаряд.

Очевидно, Свейн ожидал, что противник попытается вступить с ним в какие-то переговоры, но они не собирались этого делать. Едва увидев, как воины втягивают вёсла для тарана, Вадим как следует размахнулся и изо всех сил швырнул горшок в борт корабля противника. Горшок разбился, и подходивший драккар заметно отбросило взрывом в сторону.

Недолго думая, Вадим кинулся обратно к своему месту и, подхватив второй горшок, метнулся к левому борту. Раздался второй взрыв, и корабль противника загорелся. Не ожидавшие такой выходки северяне испуганно завопили и, побросав оружие, кинулись тушить свои корабли. Но у Вадима были другие планы.

Схватив ещё два горшка, он старательно закинул по одному в каждый корабль и, полюбовавшись делом своих рук, повернулся к Свейну. Ярл стоял на носу и с угрюмым видом наблюдал за суматохой, возникшей на палубах яростно полыхавших кораблей. Огонь пожирал на совесть просмоленную древесину, такелаж и паруса. Взрывами за борт было выброшено несколько воинов, и теперь они старательно загребали руками, пытаясь добраться до плотов. Но воины «Акулы» тоже не теряли времени даром. Вооружившись луками, они быстро отправили всех на дно, не оставляя врагам шансов на спасение.

Вскоре оба драккара накренились. Волны захлёстывали в пробитые взрывами борта. В дыры хлынула вода. Воины старательно отстреливали каждого, кто пытался добраться до плотов или их «Акулы». Найти спасение воины противника могли только в одном направлении. Добравшись до берега вплавь. Но Вадим недаром просил кормчего отвести корабль подальше от берега.

Тяжёлые доспехи тянули воинов на дно, а ледяная вода Северного моря моментально вытягивала из их тел силы, сковывая конечности холодом. Юрген приказал убрать парус, и теперь воины молчаливо наблюдали за гибелью почти сотни своих врагов. Один из северян, статью и габаритами почти не уступавший Рольфу, подплыл к самому борту «Акулы» и, пытаясь ухватиться за борт, прохрипел:

— Помогите.

— Вы пришли за нашими головами, а теперь ты просишь у нас помощи? — перегнувшись через борт, спросил Свейн.

— Это Рыжий приказал нам добыть твою голову. Мне она и даром не нужна, — ответил воин, выплёвывая морскую воду.

— Ты понимаешь, что теперь ты станешь треллом? — чуть подумав, спросил ярл.

— Лучше так, чем сдохнуть в воде и никогда не попасть в Вальхаллу, — ответил воин.

— Достаньте его оттуда, — приказал Свейн.

Воины сбросили за борт верёвку, и вскоре замёрзший и почти захлебнувшийся воин оказался на палубе. Воины моментально отобрали у него оружие и, раздев до набедренной повязки, поставили на колени. Вадим по достоинству оценил могучую фигуру и мощные мышцы парня. Судя по клочковатой бороде и отсутствию морщин, ему едва стукнуло двадцать.

Подойдя поближе, Вадим взял парня за подбородок и, подняв ему голову, спросил:

— Тебя как зовут?

— У трелла нет имени, — мрачно проворчал парень. — Мать Гюльфи[58] назвала.

— А лет тебе сколько, Гюльфи?

— Девятнадцать завтра будет, — нехотя ответил пленник.

— Ну, значит, сам Тор за тебя, если из всех ты один спасся, — усмехнулся Вадим. — Дайте ему плащ, а то посинел уже от холода, — добавил он, отходя в сторону.

Кто-то из воинов бросил парню плащ, и Вадим, достав из мешка оловянную флягу с вином, жестом подозвал парня к себе.

— На, глотни.

— Не жалко вино на трелла тратить? — мрачно усмехнулся парень.

— Нет. Так дешевле, чем потом лечить тебя, — усмехнулся в ответ Вадим.

— А ты что, лекарь? — с интересом спросил Гюльфи.

— Это, малыш, наш книгочей и мой побратим. Так что если не хочешь снова оказаться в воде, веди себя почтительно, — ответил Рольф, подходя к парню и с размаху хлопая его по плечу.

К удивлению Вадима, парень перенёс это испытание даже не покачнувшись. С интересом посмотрев на него, Рольф чуть усмехнулся и, покосившись на Вадима, спросил:

— Ты сказал, тебя мать назвала. А кто отец?

— Не знаю. Я его не видел. Мать говорила, он в море погиб, — вздохнул парень, основательно прикладываясь к фляжке.

Быстро отобрав у него тару, Вадим тряхнул ею возле уха и, чуть усмехнувшись, проворчал:

— Вот смотрю я на вас, ребята, и складывается у меня стойкое убеждение, что папаша у вас один. Уж очень вы между собой похожи. Даже пьёте одинаково. В каждого можно бочонок вина влить. Только мастью и различаетесь. Признавайся, брат, любил папаша по бабам пройтись?

— А какой нормальный мужик баб не любит? — рассмеялся в ответ гигант.

— А ведь и вправду похожи, — усмехнулся стоявший рядом Юрген.

— Что делать с ним будем? — повернулся Рольф к ярлу.

— Пока клеймить не станем. Посмотрим, как поведёт себя. Даст слово, что не попытается вредить нам ни словом, ни делом, ни помыслами, побудет пока слугой. Нарушит — клеймим и язык вырежем. Вруну он не нужен.

Припомнив незатейливые законы северян, Вадим понял, что Свейн даёт парню шанс стать одним из них. Слуга может стать воином, раб, имеющий клеймо, никогда. Услышав решение ярла, Рольф одобрительно кивнул и, ухватив парня за плечо, добавил:

— Так что, дашь нам слово или предпочтёшь клеймо?

— Я хочу стать воином, — ответил парень, повесив голову ниже плеч.

— Покажешь себя, станешь им, — без улыбки ответил Вадим. — Это