Эйне бросила быстрый взгляд на двери, ведущие в патио.

– Жалко оставлять такую прекрасную теплую погоду, но да. Я соскучилась. Разве вы не скучаете по дому, когда путешествуете?

– Нет. – Брейди отодвинулся от нее. – У меня нет дома.

– Я еще никогда не была знакома с человеком, который жил бы в отеле, – мягко сказала Эйне. – Может, вам нужно место, которое вы могли бы назвать своим? Не такое обезличенное, как отель?

Брейди хохотнул. Он не мог представить себя подстригающим газон или пытающимся отвадить чересчур любопытных соседей.

– Нет, спасибо. Отель мне подходит. К моим услугам круглосуточный сервис и горничные, которые каждый день наводят чистоту. Это все, что мне нужно.

– В самом деле? – усомнилась Эйне.

Брейди сам не заметил, как перешел к защите.

– Не все люди жаждут дружить с целой деревней.

Он пересек кабинет и сдернул пиджак с вешалки.

На ужин у них зарезервирован столик, а ему не помешает выпить. Не услышав ответа, Брейди повернулся и нахмурился, обнаружив, что Эйне обиделась.

– Я не хотел вас оскорбить. Моя жизнь устраивает меня. Не многие могут сказать такое о себе.

– Это может сказать любой, – задумчиво произнесла Эйне. – Вопрос в том, сколько человек при этом не солгут.

Она вышла и закрыла за собой дверь. Эйне всегда заставляла Брейди задуматься, пересматривать отношение к самому себе и к тому, как он живет. Уже давно он шел по дороге, которую выбрал для себя, и дорога эта казалась ему прямой и ровной. Сейчас же на ней появилось слишком много кочек.

Глядя ей вслед, Брейди решил, что будет лучше, если он перестанет ее недооценивать, поскольку Эйне Донован имеет раздражающую привычку проникать под кожу и впитываться в его кровь.

Опасная женщина.

Когда они, поужинав, вышли из ресторана, было уже поздно. Магазины закрылись, поток транспорта на улицах стал редеть, и тротуар оказался почти в полном их распоряжении. С океана дул бодрящий ветер, но все равно здесь было не так холодно, как дома. Легкого темно-зеленого свитера, надетого поверх простой блузки, и слаксов было достаточно, чтобы Эйне не замерзла.

Брейди вел ее к своей машине, припаркованной у тротуара.

– Устали? – спросил он.

– Нисколько.

Он кивнул, но ничего не сказал. Впрочем, Брейди мало говорил и за ужином. Дело было в напряжении. Оно вибрировало между ними, как натянутая проволока, стоило им оказаться вместе, и с каждым днем становилось все сильнее.

– Вы помалкивали за ужином, – заметила она, когда Брейди открыл для нее дверцу машины. – Что-то не так?

– Ничего из ряда вон выходящего.

Вздохнув, Эйне села в машину и застегнула ремень безопасности.

Когда Брейди сел за руль, она спросила:

– Это имеет отношение к работе?

– Нет.

– Значит, дело во мне? – Она положила руку ему на предплечье.

Брейди помедлил, взглянул на ее руку, затем медленно поднял глаза на Эйне. От того, что она в них прочитала, сердце зашлось у нее в груди. Во рту пересохло. Она пристально смотрела на Брейди и не смогла бы отвести взгляд, даже если бы от этого зависела ее жизнь. День за днем температура ее крови медленно повышалась, и теперь она закипела. Эйне медленно убрала руку, но ощущение возникшей между ними близости не исчезло.

– Да, – наконец процедил он сквозь зубы. – Дело в тебе, Эйне.

– Даже не знаю, что сказать.

– Ничего не говори, – посоветовал он. – Так безопаснее. – Брейди взглянул на улицу, переключил передачу, и машина буквально подпрыгнула в воздух. – Я обещал себе после того поцелуя, что такое больше не повторится.

– Да, я помню, – с кривой улыбкой кивнула она.

– Это обещание не так-то легко сдержать.

Тело Эйне запылало. Ей было приятно, что ему трудно дается решение держать себя в руках. И отчаянно захотелось, чтобы он перестал сдерживаться.

Уличные огни размытыми пятнами проносились мимо них. Капли дождя блестели на лобовом стекле, как бриллианты. Единственным звуком, который нарушал тишину в салоне, был негромкий рокот двигателя. Брейди на большой скорости вел машину к отелю.

Припарковавшись, он открыл дверцу с ее стороны.

– Не обязательно провожать меня до номера, – сказала она хрипловатым голосом.

– Я всегда это делаю. Сегодняшний вечер не станет исключением.

Но он уже стал исключением. Все изменилось. Эйне дрожала от возбуждения и предвкушения. Прохладный мартовский ветер пытался проникнуть сквозь одежду и развевал волосы, но благодаря ладони Брейди на ее талии она не ощущала ничего, кроме жара. Они вошли в отель и направились к лифтам.

Оказавшись в кабине, они встали друг напротив друга, как соперники в боксе, ожидающие начала боя. Когда двери лифта открылись, Брейди взял Эйне за руку и повел ее по ярко освещенному коридору. Кожа женщины запылала от этого прикосновения. Мышцы живота сводило от нервного ожидания.

– Ключ, – бросил Брейди.

Она вытащила ключ из сумочки и, как всегда, протянула ему. Но как только ее пальцы задели его ладонь, между ними словно вспыхнул огонь. Эйне жадно втянула воздух. Что произойдет, когда Брейди откроет дверь?

Неужели он уйдет? Или, наоборот, войдет? Поцелует ее снова? Уложит в постель и снимет почти осязаемую боль, с которой она прожила последние несколько дней?

Дверь распахнулась, но Брейди не шелохнулся. Он стоял на пороге ее номера, как человек, очутившийся на перепутье и пытающийся решить, по какой дороге двигаться дальше. Через несколько томительных секунд он сказал:

– Мне лучше уйти.

Разочарование боролось в ней со здравым смыслом. Брейди в самом деле было лучше уйти, и Эйне это понимала. Обратное было бы глупостью. Даже безумием. Но как же ей хотелось, чтобы он остался!

– Да, – наконец произнесла она, уступая благоразумию и отказываясь от своих желаний. – Думаю, да.

– Если я останусь, мы совершим ошибку, – продолжал он, по-прежнему не двигаясь с места.

– Несомненно.

Эйне смотрела ему в глаза, чтобы он смог увидеть в них, что страсть сжигает не только его, но и ее.

Брейди потер шею.

– Вообще-то иногда значение здравого смысла преувеличивают.

Женщину мгновенно затопили облегчение и желание.

– Я тоже так считаю, – сказала она, и они потянулись друг к другу.

Заключив Эйне в объятия, Брейди прижал ее к себе. Они вошли в номер, и он ногой закрыл дверь. Не отпуская Эйне, он начал ласкать ее спину, а затем его рука легла ей на затылок, а губы прижались к ее губам. Он целовал Эйне, пока голова у нее не закружилась.