качестве стропальщика, цеплял к автокрану двадцатиметровую списанную ракетную телегу-трейлер, уезжал на несколько часов в степь и привозил оттуда десяток бетонных дорожных плит, оставшихся брошенными после реконструкции пускового комплекса. И можно было не волноваться за то, что что-то случится. А плиты – это стройка, а стройка это каптёрки, ангары и прочее удовольствие для прирождённого строителя, полковника Зотикова Анатолия Андреевича, прозванного «за глаза» Матросом.

Строительство велось всё лето, и на технической площадке, называемой «шестёркой», находящейся в четырёх километрах от «десятки», то есть от жилого городка, был создан даже открытый бассейн, выложенный плитами и забетонированный, в котором спасались от нестерпимой летней жары и солдаты, и офицеры. Найдя в лице Апранина, если не единомышленника, то уж помощника это точно, Матрос, одержимый стройкой, каждые выходные проводил на технической площадке, выводя за собой и организовывая всех солдат части, как заправский старшина. Офицеры старались в пятницу ему на глаза не попадаться, но это было не просто и не всегда помогало.

Апранин, понимая, что изменить ничего нельзя, не очень тяготился причудами командира, тем более что сам строил планы удрать отсюда, а сделать это можно было, только не конфликтуя и поступив в академию в Москве.

За несколько лет службы он привык уже и к тёмному летнему небу с огромными низкими звёздами, и к сухому воздуху, сухому настолько, что одежда искрилась от статики. Привык он к солёным озёрам в выгоревшей каменистой степи, веселящей собственное однообразие лишь белёсыми солончаками с красноватой бородавчатой растительностью.

Жизнь в военном городке была не очень богата на происшествия и события. Все, как правило, заняты делом, и праздная жизнь не для этих ссыльных мест, но иногда всё же случалось.

Как известно, драматическое и смешное всегда идут по жизни рука об руку.

Прапорщик-ракетчик, Мишка Ткачук, отдыхая вечером с сослуживцами после трудовой недели в гараже, вернулся наконец домой. Тут следует особо отметить, дорогой читатель, что в далёком закрытом гарнизоне, где из баров, кафе и ресторанов только солдатская столовая, гараж для мужчины, как вы сами понимаете, это не просто место хранения автомобиля, мотоцикла, картошки, капусты и хлама, который деть некуда, а выбросить жалко. Нет, друзья мои, гараж это святое место скупого мужского общения, клуб по исключительно мужским интересам и, я бы сказал, политическое убежище при определённых семейных обстоятельствах! А ещё там хорошо и приятно выпить чего-нибудь с друзьями в пятницу после работы или в воскресенье после рыбалки.

Так вот, тогда, как раз была пятница, и Мишка, утомлённый общением, как уже было сказано, приплёлся из гаража домой. По счастью, а может и по несчастью, жены не было, и он, обрадованный отсутствием неизбежного и традиционного скандала, разделся до трусов и майки, и, загребая босыми ногами, блуждающей «по тангажу и рысканью» походкой прошлёпал на кухню, зажёг газ и поставил чайник. Потом вернулся в комнату, включил телевизор, сладко потянулся и умиротворённо прилёг на диван.

Сколько прошло времени сказать трудно, но чайник закипел, вода залила огонь, а ещё через час Ткачук с опухшей от спирта физиономией и слипшимися спросонья глазами открыл дверь, вошёл в кухню с «беломором» в зубах, взял с холодильника спичечный коробок и чиркнул спичкой…

…Кухонное окно с рамой, кухонная дверь, дверь квартиры и окно на лестничной площадке третьего этаже, где жил прапорщик, вылетели на улицу одновременно.

…Мишка, весь чёрный, как эфиоп, со стеклянными глазами и открытым ртом, стоял посреди горящей кухни, возле сдавленного холодильника, без единого волоса на теле, с обугленным коробком в одной руке, а другой придерживал мужское достоинство в трусах, которые, как и его майка, превратились в обгорелую авоську.

Вбежавшие в горящую квартиру соседи вывели несчастного, перебирающего негнущимися ногами, в безопасное место и открыли воду.

Немедленно вызванные пожарные приехали очень быстро и незамедлительно приступили к работе, сменив соседей, благо, что ни одна дверь им уже не мешала.

Герой газового катаклизма получил на странность не очень серьёзные ожоги, но приличную контузию и ещё целый месяц после недельного пребывания в госпитале учился нормально ходить, разговаривать и, видимо, думать. В конце концов, как всегда бывает, разговоры и пересуды поутихли, всё забылось, и жизнь в городке вошла в прежнее деловое обыденное русло.

Апранин за прошедшее время совершенно привык к этой суровой природе и, казалось бы, дикому, для жителя средней российской полосы, климату. Привык он даже к суровой зиме, когда распадки между сопками вровень переметало снегом, который на ветру быстро каменел и казался продолжением скалистого основания.

Подуют суровые ветры, завьюжат метели,

Металл цепенеет, резина звенит, как стекло.

И надо, чтоб люди любовью друг друга согрели,

Пургу растопили всесильным сердечным теплом.

Здесь звезды на небе и даже рассветы другие,

И степь, как нагая, уныла ее красота.

А там, за бескрайнею степью, родная Россия,

И сердце, и жизнь, и любовь, и шальная мечта!

Колонны с тяжелой военной техникой прокладывали по снегу новые дороги, которых в этом бескрайнем пространстве и так бесчисленное множество.

Случалось, огромные, степные волки, расположившись на сопке, залитой лунным светом, наблюдали за прохождением тяжёлых машин с относительно небольшого расстояния, всего в несколько десятков метров. Было ясно, что они ничего и никого не боятся и чувствуют себя на этих ветреных промёрзших просторах как дома. Собственно, почему «как»? Они ведь действительно были дома в отличие от людей.

Память рисовала воспоминания о прочитанных в детстве «Рассказах о животных» Сетон-Томпсона, и уже виделись, в этих гордых и бесстрашных красавцах, благородный белый волк Лобо и его верная подруга Бланка, затерявшиеся в снежном канадском безмолвии!..

Но зима не вечна, а лето есть лето и, обзаведясь каким-либо транспортом, можно, конечно, решить вопрос с отдыхом в любом Богом забытом месте! Так оно и получилось. Купленный с рук недорогой мотоцикл приделал крылья молодому человеку и его товарищам, которые поступили так же.

Оказалось, что на первый взгляд, в безжизненной и голой степи есть не только солёные озёра, но есть в ущельях и берёзовые рощицы, и сосны над шумной каменистой речкой с хрустальной водой, и даже грибные места.

Вряд ли стоит во всех подробностях описывать жизнь молодого гусара с хмельными дружескими пирушками и амурными делами, но на одном эпизоде, едва не стоившем жизни нашему поручику, пожалуй, надо притормозить, чего, кстати, вовремя не сделал наш герой.

Троица верных друзей прожила в комнате 412 неразлучно только один год, после чего Володя Добрынин, храбрец и законченный романтик, первым капитулировал перед женскими чарами и женился на своей подружке красавице