litbaza книги онлайнВоенныеНюрнберг - Николай Игоревич Лебедев

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 87
Перейти на страницу:
class="p1">Волгин сидел на галерке и слушал речь Джексона, при этом рассматривал подсудимых. Он поражался их самоуверенности.

«Должен же быть в человеке стыд, – думал Волгин, – должен же быть стыд за содеянное? Неужели они не понимают, что совершили? Неужели не осознают, что на их совести гибель и бесчисленные страдания миллионов людей? А если понимают, то почему улыбаются друг другу, словно собрались здесь, в нюрнбергском Дворце правосудия, на легкую и приятную вечеринку?..»

Эти мысли мучили Волгина днем и ночью – с того самого момента, как он впервые увидел обвиняемых в зале суда. Прежде эти люди казались ему чем-то мифическим, абстрактным – но теперь они были вполне конкретны и осязаемы, а стало быть, на них распространяются все человеческие правила и законы. Почему обвиняемые решили опровергнуть, опрокинуть их?..

Полковник Мигачев разрешил Волгину присутствовать на заседаниях трибунала и даже выдал специальный гостевой пропуск.

– Сейчас для тебя дел нет, капитан. Если понадобишься, позову. А пока можешь послушать, что там происходит, на суде. Детям своим потом рассказывать будешь, – сказал Мигачев, когда Волгин явился к нему с просьбой о задании.

– Даже перевести ничего не надо? – сделал попытку Волгин. – Вон у вас сколько бумаг-документов…

– Иди-иди, – добродушно выпроводил его из кабинета полковник. – Наслаждайся мирной жизнью, разведка.

Так Волгин оказался среди завсегдатаев процесса. Невдалеке от него всегда сидел герр Швентке, который раскланивался при виде капитана и кивал ему, как старому знакомому.

С другой стороны и тоже невдалеке обычно располагались вездесущая журналистка Нэнси и ее постоянный спутник-фотограф.

Они мило препирались меж собой, при этом Нэнси то и дело бросала заинтересованные взгляды на Волгина, дразня и раздражая тем самым своего приятеля. Тэд ревновал. Он злился и пыхтел, и жгучий, почти детский румянец поднимался от шеи к его пухлым щекам.

А ниже, в первом ряду, всегда сидела Грета в окружении охранников. Казалось, ничего не переменилось в ней после злополучного концерта; вот только спину она держала еще прямее и все время молчала. Никаких реплик. Никаких комментариев. Грета молчала и наблюдала.

Лишь однажды Волгин заметил, как напряглась она, когда в зал вошел американский полковник Гудман. Навстречу ему двигался Мигачев. Они оба посмотрели друг на друга, лица их окаменели. Как вежливые люди, они сдержанно кивнули друг другу – Мигачев первый, затем его примеру последовал американец – и тут же разошлись в разные стороны.

Волгин увидел, как Грета подалась вперед и принялась буравить Гудмана взглядом. Тот поднял на нее глаза, застыл на мгновение, но потом насупился и ретировался куда-то под балкон. Грета с досадой прикусила губу.

В тот момент Волгин поймал себя на мысли, что полковника и киноартистку сближает какая-то тайна, но какая?..

– Перерыв заседания до завтрашнего утра, – объявил лорд Лоренс, захлопывая папку с бумагами. Участники и гости процесса потянулись к выходу.

* * *

Волгин вышел на улицу, плотнее запахивая шинель. Гости и участники процесса растекались по сторонам, негромко обсуждая происходившее на процессе и делясь впечатлениями.

– У меня подозрение, что в конце концов их просто выпустят, – сказал американский чин своей спутнице, проходя мимо Волгина. – Их вину невозможно доказать. Даже если они отдавали чудовищные приказы, сами-то, своими руками, они никого не убивали. Тут любой юрист голову сломает…

– А может, там уже все договорено, – предположила спутница. – Кайзер Вильгельм, затеявший Первую мировую, отделался домашним арестом. Они слишком спокойны. Я думаю, их предупредили, что все будет хорошо.

Волгин, нахмурившись, прислушивался к диалогу. Он предпочел отстать от парочки, иначе не выдержал бы и вступил в жаркий спор.

Удаляясь вместе со спутницей, американский чин продолжал витийствовать и размахивать руками.

Волгин миновал ворота и замер.

На углу нерешительно топталась тоненькая девичья фигурка. Он сразу узнал ее. Это была Лена.

Волгин поднял воротник и свернул в другую сторону. Лена нагнала его и уверенно стала на пути.

– Игорь, – произнесла она. – Игорь, мне нужно с вами поговорить…

– Нам не о чем разговаривать.

– Послушайте, в прошлый раз вы меня неправильно поняли…

– Опять начинаете? – возмутился Волгин.

– Даже на суде человек может сказать слово в свое оправдание, разве нет? – настаивала Лена.

Журналистка Нэнси, выскочившая из Дворца правосудия, замерла на крыльце и стала наблюдать сквозь узорную ограду.

Нельзя сказать, что Нэнси понравилось то, что она увидела. Да, этот русский офицер был резок и холоден, но он так смотрел на девушку, что было понятно без слов: между ними происходит что-то личное. Было очевидно, они оба в напряжении, идет резкий, даже неприязненный разговор, – но это не разговор между чужими, незнакомыми людьми, это столкновение людей близких… слишком близких.

Тэд подошел к Нэнси сзади и, в свою очередь, стал наблюдать за ней. И ему тоже очень не понравилось то, что он увидел.

Нэнси напряглась, следя за ссорой тех двоих за оградой, ноздри ее подрагивали. Она напряженно кусала губу. Определенно, ей был интересен этот русский капитан. Нэнси никогда всерьез не интересовалась мужчинами, она интересовалась лишь работой и собой. А мужчинам Нэнси с веселым удовольствием морочила голову. Теперь же она вела себя необычно. Во всяком случае, Тэд никогда ее такой не видел.

Тем временем Волгин, не найдя достойных аргументов, с досадой рубанул рукой воздух, развернулся и двинулся по улице, оставив Лену посреди тротуара.

Она растерянно сделала несколько шагов, потом вдруг отчаянно крикнула ему в спину:

– Игорь! Да остановитесь же, упрямый вы человек! Послушайте! Я могу помочь вам найти вашего брата!

Волгин застыл как вкопанный.

– Что? – нервно поинтересовалась Нэнси. – Что она сказала, как ты думаешь?

– Наверное, «я тебя люблю», – съязвил Тэд.

Нэнси смерила фотографа ледяным взглядом и пошла прочь.

14. Портрет

Где в послевоенном городе можно что-то найти, обменять, купить, перепродать, стащить, наконец?

Конечно же, на черном рынке.

Здесь с раннего утра до поздних сумерек била ключом настоящая жизнь: продавцы торговались с покупателями, покупатели злились и умасливали продавцов, крутились мелкие воришки, звенело потертое столовое серебро из старинных закромов, примерялись новые пальто и платья, три старых пиджака шли по цене свежей буханки хлеба, дымились на кострах чаны с сосисками, гоготала домашняя птица, и стрекотали швейные машинки.

Нюрнбергский черный рынок стихийно возник на небольшой полуразрушенной площади за рекой, в стороне от основных дорог, что, с одной стороны, не очень удобно, поскольку для того, чтобы добраться, необходимо было потратить уйму времени; зато, с другой стороны, местоположение рынка гарантировало, что сюда нечасто будут заглядывать представители военной и гражданской полиции. Черный рынок жил собственной жизнью и не очень-то жаловал

1 ... 15 16 17 18 19 20 21 22 23 ... 87
Перейти на страницу:

Комментарии
Минимальная длина комментария - 20 знаков. Уважайте себя и других!
Комментариев еще нет. Хотите быть первым?