– Я боюсь кое-чего другого! – он поставил локти на стол, сцепил пальцы домиком перед собой и оперся о них лбом, прикрывая глаза. – Рассказывайте вашу тему Сандерленд, и проваливайте отсюда!

– Эм… – я немного не ожидала подобной грубости, но Кристиан выглядел и впрямь неважно. Может его раздражение это следствие плохого самочувствия? – Я выучила жизненный цикл и размножение кольчатых червей Мелургов, используемых в зелье приворотной любви.

– Другую тему не могли выучить? – бормотнул ректор, сжав пальцы еще сильнее.

– Вы же не давали ничего конкретного, господин ректор…

– Давал, не давал, сейчас дам! Ладно, черт с вами, отвечайте, только про размножение покороче.

– О, хорошо! – выдохнула я. Как раз про размножение читала по диагонали и ничего толком не запомнила. – Кольчатые черви Мелурги имеют вытянутое строение и округлую шаровидную форму головы. На лобной части у них довольно большая присоска, с помощью которой они прикрепляются к стенам пещер, где проводят довольно длительное время в таком положении. Обитать черви предпочитают в узких лазах и влажном климате. Чем Уже и увлажненнее проход, тем больше особей обоего пола там можно обнаружить. Иногда они прижимаются настолько тесно друг другу, что трением создают… э-э-э… – господин ректор, с вами все хорошо?

– Замолчите Сандерленд! Ни слова больше!!! – хрипло гаркнул на меня бурый, точно сваренная свекла, мужчина.

Со лба его стекали капельки пота, кончики пальцев мелко подрагивали, впрочем его трясло всего.

– Может вам водички принести? – испугалась я не на шутку.

– Да! Со льдом! И побольше! И подольше повозитесь там!

Я пожала плечами. Глянула еще раз в окно, паучата продолжали веселье и пиршество. Не думаю, что они вспомнят обо мне в ближайшее время, так успею метнуться за водой для ректора туда и обратно, надеюсь без происшествий!

Долго искать воды мне пришлось. Поиски кухни заняли минуты две от силы, а вот дух ректора за это время уже простыл… Сверху на моем учебнике лежал листок с заданиями и требование его выполнить. А потом покинуть дом. У господина Ротенбергского появились срочные дела, и он немедленно отправился в город.

Так это же просто замечательно! Можно вечер перекантоваться спокойно и паучата полазают по дереву всласть! А сделать листок с самостоятельной работой, да еще когда рядом есть учебники, в которых все ответы на вопросы ректора, только поищи и все найдешь, так вообще раз плюнуть.

Сейчас мы все сделаем, пока господин ректор не явился. Я так увлеклась заданиями, что когда подняла глаза от писанины, поняла, что на улице глубокая ночь. Паучата уже приползли ко мне до этого, счастливые и довольные. Позевали своими сладкими пастями и клубочком устроились спать у меня, пригревшись на плече.

Закрывая окно, я краем глаза засекла шевеление в ближайших кустах. Дамиан! Никак не успокоится, похотливый кабан! Вот и как мне теперь домой идти? Во-первых он, мой очумелый без пяти минут родственник, а во-вторых, вахтерша не пустит. Та еще ведьма сегодня на смене.

Ректора тоже не было слышно. Небось, до сих пор дела свои в городе решает. А может к любовнице помыкался, кто его знает? Почему-то мысль о пассии Кристиана испортила мне настроение. Конечно, у такого видного мужчины, ректора самой Королевской Академии не может не быть невесты или просто дамы сердца! И наверняка она у него есть, недаром он меня так выпроваживал в самом начале вечера. Небось, не терпелось сорваться к ней, повидаться, помиловаться в парке на скамье, или прям у нее дома…

Картины, которые подсовывало мне мое разыгравшееся воображение, были одна хуже другой. Я уже даже представила ее. Избранницу Кристиана Ротенбергского. Наверняка муза модного дома не меньше, модель, блондинка, ноги от ушей, тонкая талия и полная тяжелая грудь. Тут же скосила глаза на два своих мини-глобуса и тяжело вздохнула. Мне до воображаемой возлюбленной Кристиана как глобусу до настоящей земли!

Однако домой, в общагу точно не пойду. Придется прикорнуть у Кристиана в гостиной, а поутру смотаться, может даже и не заметит он меня. Может ректора вообще всю ночь не будет дома. Не будет же этот болезный Дамиан караулить в кустах всю ночь! Отморозит себе все хозяйство ведь, и меня же в этом обвинит. С него станется!

Окончательно приняв решение, я собрала учебники в рюкзачок и спустилась на первый этаж. В кухне видела корзиночку со свежей выпечкой. Не плохо бы чаек попить, да булку-другую сточить под него, ведь в животе урчит давно и настоятельно.

Похозяйничав немного на кухне, я села за поздний ужин, даже подогрев себе кружку молока, коего нашла в запасах у Ротенбергского в немереных количествах.

Мои зубы впились в ароматный бочек пирожка, откусили его и направились в сторону молока. Но не дотянули буквально чуть-чуть.

– Сандерленд!? – воскликнули у меня за спиной.

Я тут же подавилась и облилась теплым молоком с ног до головы. Начала судорожно кашлять и подскочила, пританцовывая от жара жидкости, не обжигающей, но тем не менее, ощутимой.

– Боги, Сандерленд! Вы – одна сплошная проблема! – в сердцах вскричал ректор и подался ко мне.

Его руки властно обняли меня сзади, и притянули к твердому, как гранит телу. Одним точным движением он сомкнул руки в кулак напротив моего солнечного сплетения и выбил застрявшую крошку из горла.

Руки его тут же разжались, и я едва не полетела вниз, лишившись опоры. Повернулась к спасителю, тут же осознавая, что футболка моя промокла молоком насквозь и облепила мое тело, словно вторая кожа.

– Вам в душ надо! – натужно пробормотал господин ректор, словно крошка теперь попала к нему. – И мне… мне тоже надо! Срочно!

***

В душевой ректорской спальни я пересадила спящих паучат на бортик раковины. Еще намочу ненароком. Не буду рисковать. А ректор, надеюсь, не будет вламываться ко мне.

Включила водичку, смывая с себя всю липкость молока. А хорошее мыло у ректора, пахучее. Елочками пахнет и морской свежестью. Типичный мужской запах. Теперь и от меня будет пахнуть так же.

– Мисс Сандерленд! – постучались в дверь. – Я вам полотенце принес. Оставлю на раковине.

– Стойте! – кричу я, потому что слышу, как дверь резко отворяется. Ох, сейчас что-то случится.

– Это! Это что?! Это что еще такое?! – орет Кристиан, как потерпевший.

Надо что-то делать. Я голая и мокрая, даже пену еще не смыла. Но там мои малыши, а он может неосознанно, или хуже того, именно осознанно им навредить.

Из душевой кабинки меня выносит молниеносно. Одновременно выхватываю полотенце из рук ошалевшего ректора.

– Мама!!! – словно маленькие тигрята в цирке запрыгивают на меня мои блохи и Мохнатка, а я сама, опутывая тело полотенцем, не раздумывая бегу к окну. Ректор не отстает, вопя ругательства и проклятия на весь дом.