– И сейчас это тоже не вы, плутовка? – прохрипел Кристиан мне прямо в губы.

Я подняла руки, чтобы продемонстрировать ректору, что не трогаю его, и не собиралась, а он тут же, словно отрезвев, оторвался от моих губ, отпрянул в сторону. Молниеносно задрал рубаху вверх и оба мы увидели, как Мохнатка медленно, не спеша ползает по прокаченному ректоровому прессу.

– Блохи завелись, господин ректор? – не смогла я удержать веселья.

– Мда… Сандерленд! – пробормотал он, пряча от меня свои огромные глаза, – У меня еще чаек ваш не выветрился до конца, а вы меня уже своими блохами наградили! – а потом снова как рявкнет, видимо полностью взяв себя под контроль: – Снимите ЭТО с меня, и сядьте ровно! Будете ерзать, пешком пойдете!

Ночью лес выглядел совершенно фантастическим, словно сошедшим со страниц сказочной истории. Полная луна высоко светила в небе, в окружении туч, как огромный электрический фонарь. Где-то ухала ночная птица, выл неведомый зверь. Но в объятиях сильного мужчины, а Кристиан без сомнений, являлся именно таковым, страшно не было.

Он – старший, он все знает, он маг. А мне лишь оставалось наслаждаться теплом его тела, холодным ветром вокруг нас и живописной, будто нереальной ночью.

Лесное жилище господина Ротенбергского, одноэтажное, небольшое, располагалось на опушке. С одной стороны его окружала поляна, заросшая дикими осенними цветами, а с другой, он примыкал к небольшому пруду, или даже озеру, от которого сейчас клубился густой туман, придавая месту еще больше загадочной таинственности.

Кристиан спрыгнул с коня, снял меня, практически спящую, потому что я пригрелась и настолько разомлела от путешествия, что глаза мои слипались, а ноги не хотели стоять.

– Сейчас, Дейзи, – произнес Кристиан, привязывая коня к коновязи у крыльца. – Потерпите, скоро уляжетесь в кровать.

Он отпер дверь, впустил нас и заперся на ключ.

– Всегда запирайте замок! – последовало наставление. – У дома нет забора. Мало ли кто забредет сюда, а вы совершенно одна.

В доме были три небольшие комнаты: гостиная, маленькая спальня, уютная кухня со всем необходимым. Ванная и туалет располагались внутри дома, что не могло не радовать. На окнах, за плотными шторами виднелись решетки. Тоже, дополнительная защита. Дверь же выглядела толстой и надежной. Этакая крепость на краю леса, а не домик, чтобы отдохнуть от студентов. Но для меня же лучше.

– Всё, Дейзи, отдыхайте! – указал Кристиан на постель.

– А вы? – испугалась я. – Вы останетесь со мной?

– Я должен вернуться в Академию. Первой парой у меня стоит ваша группа. Объясню материал вечером, а так же будем подтягивать остальные предметы. Я привезу вам вещи, учебники и еду. На кухне имеется что поживать, голодать вы не будете, а я привезу завтра горячее.

– Господин Ротенбергский… – заканючила я, словно маленькая девочка, капризная от того, что устала и хочет спать. – пожалуйста, не оставляйте меня тут одну…

Я зевнула.

Кристиан откинул полог у кровати. Я прилегла на подушку, пахнувшую чистотой и глаженым бельем, а ректор прикрыл меня одеялом, подоткнув его, как заботливая нянька.

– Спите, Дейзи. В лес не ходите. Лучше вообще из дома одной, ни ногой.

Я схватила его за ладонь. Ммм… какая теплая и широкая! Подложила себе под щеку. Он лишь умудрился погладить меня в таком положении, но руку забирать не спешил. Наоборот, второй принялся перебирать мои волосы, отправляя меня в волшебный сон поглубже… Через пять минут я уже крепко спала, а ректор, по всей видимости, отправился обратно в Академию.

***

Утром меня разбудил какой-то говорок. Спросонок я даже не поняла, что нахожусь далеко не в общежитие, а за окном не может никто разговаривать, потому что никого на много километров в этом лесу быть не должно!

И тем не менее кто-то разговаривал. Негромко, но взволновано и торопливо. А голос-то знакомый. Тот самый, глубокий бархатный баритон с хрипотцой, от которого с трепетом занималось сердечко у каждой второй студенточки Королевской Академии.

Господин Ротенбергский! Он тут?! Не уехал никуда? И если да, то с кем он сейчас разговаривает? Я зажмурилась, обращаясь полностью вслух. Паучата закопошились на простыне, но я тихо цыкнула на них, чтобы не шумели.

– Наваждение какое-то! Безумие! Эти студенты на тот свет меня загонят, и не один некромант не поднимет мое бедное тело, не вернет разум в душу! А нет потому что его, этого разума уже! Отъехал сразу едва хулиганка появилась в поле моего зрения! А еще взрослый половозрелый мужик!

***

– Тряпка, а не мужик! – продолжал корить себя голос. – Нужно было сразу выгонять! Не оставлять шанса ни себе, ни ей. Да в тот же день, когда опоздала на полпары, нужно было взять себя в руки и отправить ее домой!

Это конечно было интересно послушать, но все же, с кем сейчас разговаривает господин ректор? Кому изливает душу? А больше всего, интересно о ком именно он говорит? Неужели в студентку влюбился? Или в преподавательницу? У нас было несколько молодых заносчивых стервочек, они тоже нередко опаздывали на пары…

Я осторожно приоткрыла глаз. В спаленке никого не было, но голос продолжал монолог, словно его обладатель находился рядом.

– Влетела в аудиторию, встрепанная, запыхавшаяся… словно рыжее предрассветное облако!

Да он – поэт, просто мастер сравнений. Однако, кто бы мог подумать!

Я привстала на кровати, откинула одеяло. Босыми ногами дотронулась до чистого паласа. Блошки мои мирно храпели на краю подушки. Пусть спят, тоже намучились вчера.

– Глазищи свои бесстыжие в пол-лица опустила вниз долой, простите, говорит, господин ректор, мы нечаянно опоздали, можно, говорит, войти. И посмотрела изумрудной зеленью на меня. И все…

Монолог ректора разносился именно в этой комнате. Но самого его не было! Что за чертовщина? Может… Зеркало!!! Меня точно пронзило догадкой. Огромной, старинное в тяжёлой бронзовой оправе… голос ректора транслировался словно из него! Вот это чудеса! Я подбежала к зеркалу. Изображение кающегося ректора, расхаживающего по этой спальне моментально подернулось рябью и пропало напрочь, отразив меня целиком, во вчерашней одежде, встрепанную, как… как там сказал ректор? Как рыжее предрассветное облако! Ага. Предрассветное! Скорее я напоминала проснувшегося всклокоченного лешего на кочке посреди болота.

Однако, что это сейчас было? Я поморгала своему отражению, состроила рожицу, вытащила язык, и решила, что это скорее всего мне привиделось, то есть прислышалось. Неудивительно, сколько всего произошло накануне. От этого любой ум за разум зайдет!

Я умылась, кое-как пригладила торчавшие волосы, соорудила из них пучок, скрепив карандашом, что нашла на ректоровом столе и пошла на поиски пропитания.

Ммм… а господин Ротенбергский смог бы при желании провести тут долгое время. Для этого у него было все: крупы, сахар, соль, специи, сушенные травы, грибы, в небольшом прохладном погребе отыскались закатанные консервированные овощи в банках, варенье, джемы, компоты. Свисали подвешенные к потолку копченное мясо, вяленая сушенная рыба, даже несколько десятков бутылок коллекционного вина полулежали пыльными в специальных держателях. Так же обнаружились сушенные фрукты и ягоды, орехи, а на самой кухне, чай, кофе и крекеры с подсушенным молочным хлебом.