для укрытия от непогоды контейнера, Ира невольно потянулась к Даше, показавшейся ей в эту минуту надежной в своей невозмутимости. Она, конечно, с удовольствием пообщалась бы с Женей, но та была занята – Генка ухитрился хорошенько расцарапать руку кожухом генератора, и Женя занималась обработкой неглубокой, но неприятной раны. Таню Ира немного побаивалась, с мужчинами (кроме Миши и Макса) тоже не горела желанием общаться. Осталась только Даша.

– Всем страшно, – сказала Даша. Ира смотрела на ее губы – они были бледными и сухими, на них резко выделялись складки, словно кто-то неудачно пытался зашить Даше рот. – В такой ситуации нормально бояться.

Ира не знала, что ответить на это. Ей бы хотелось услышать другие слова, что-нибудь утешительное. Все было так плохо – разве сложно попытаться как-то ее успокоить?

– Я думала, – продолжила Даша, – о том, зачем люди занимаются такими вещами. Зачем едут на край света, в пустынные места, так далеко от комфорта и помощи. Зачем ныряют на дно океана, лезут на горы, летают в космос и роют сверхглубокие скважины. Это трудно понять. Мне кажется, мы сами ищем страх. Словно бросаем ему вызов. Мы хотим, чтобы нам было страшно.

– Я не хочу, – возразила Ира. – Я, если честно, думала, что это будет вроде туристической поездки. Без спа и «олл инклюзив», конечно, с минимальными удобствами. Да хоть бы и без душа! Но эта пурга… и это странное место…

– Странное… – эхом повторила Даша. – Ты права. Здесь что-то есть. Что-то такое, что очень хочет, чтобы мы спустились вниз, туда, где червь не умирает и не гаснет огонь…

– Даша! – испуганно воскликнула Ира. – Что у тебя с глазами?!

Даша не успела ответить; створки контейнера чуть раздвинулись, и в проеме появилась голова Мишки. Его рыжие волосы и борода поседели от облепившего их снега:

– Народ, у меня две новости, – весело сказал Мишка. – Начну с плохой: бытовки сегодня не будет. Но это фигня: хорошая новость в том, что она нам вообще не понадобится. Макс нашел внизу базу.

– Базу? – недоверчиво спросил Павел Петрович.

– Так, – сказал Мишка, – разговаривать некогда. Буря становится все сильнее, снегу насыпало – мама, не горюй. И, сами видите, контейнер – не лучшее убежище. Потому берем лишь самое необходимое – только личные вещи, продукты и самые хрупкие приборы. Гена, Кирюха, возьмите ящик с квадракоптером.

– Генка пока выбыл из строя, – сообщила Таня. – Дрона потащим мы с Волосатым. Собираемся, народ.

– Опять ящики таскать, – простонал Волосатый, поднимаясь.

– Ничего, – сказал Мишка, бочком протиснувшись в контейнер. За ним следом появился Феликс. – Зато, если Макс не гонит, внизу нас ждет прямо курорт, разве что без джакузи и массажа.

– А душ там есть? – оживилась Ира, приунывшая после сообщения о том, что бытовку не подвезут.

– Есть даже банька небольшая, – ответил Мишка. – Макс, Македонский и Макарыч отправились на базу, и обещали, что к нашему прибытию там будет комфорт, как в отеле. Так, Игорь… Игорь, ты где?

– Здесь, – в контейнер забрался Игорь, и там сразу стало тесно. – Там еще один ящик остался, из тех, что отобрал Макс.

– Хорошо, захватим, – кивнул Мишка. – Давай здесь соберем, что нужно, и уматываем. Мне кажется, или контейнер покачивается?

– Не кажется, – ответил Павел Петрович. – Ну и ветер, больше двадцати пяти метров в секунду, клянусь своей ученой степенью! И он все усиливается.

– Тогда тем более надо валить, – сказал Мишка, и с ним сложно было не согласиться.

* * *

Первые пять минут показались им адом.

Контейнер, конечно, чуть прикрывал команду, от ярости пурги, но лишь чуть-чуть. От ветра спирало дыхание, так, что трудно было даже сделать вдох; острые снежинки секли лицо и руки – хорошо, хоть все успели переодеться в теплые комбинезоны (Ира вспомнила, как некоторые члены экспедиции возражали против того, чтобы переть это ненужное, на их взгляд, шмотье; она не была в их числе, просто потому, что боялась холода, и считала, что теплая одежда лишней не бывает). Саму Иру один из порывов едва не сбил с ног, но Мишка и Женя, оказавшиеся рядом, не дали ей упасть.

Лишь очутившись под защитой камня, команда слегка перевела дух – и сразу увидела свет, льющийся из глубины подкаменной пещеры.

– Нам туда, – сказал Феликс, включив фонарь. В свете фонаря сразу блеснуло несколько отражателей, вероятно, оставленных Максом сотоварищи. Ориентируясь на этот блеск, команда двинулась вперед. Свет становился сильнее, вскоре можно было двигаться, не высвечивая дорогу фонарем. Ире все казалось жутким – завывания ветра отдавались гулким эхом со всех сторон, и со всех сторон группу людей с поклажей окружали глубокие колеблющиеся тени.

Наконец, впереди появился обрыв, а рядом с ним – уходящая вниз металлическая лестница.

– Осторожно, – предупредил Феликс, – лестница, кажется, надёжная, но кто ее знает? Она здесь три десятка лет простояла, так что спускаемся по одному. Внизу вас уже ждут. Девушки идут первыми.

Первой пошла Даша, следом за ней – Таня, потом Женя. Ира спускалась последней из девушек, осторожно держась за металлические перила – она с детства не любила лестницы, а такие – крутые и хлипкие на вид – и подавно. Она бы закрыла глаза, но боялась споткнуться и упасть. Лестница имела три или четыре пролета (Ира так и не поняла, сколько именно). В какой-то момент девушке показалось, что она совершенно одна в этой жуткой пещере, и спускается прямо в недра ада. В памяти всплыло лицо Даши, глаза которой закатились так, что радужки совсем не стало видно, и глухой голос сестры ее жениха: «где их червь не умирает, и огонь не угасает…»

– Эй, Ира, осторожно! – задумавшись, Ира едва не споткнулась, когда ступеньки закончились, но ее вовремя подхватил Макс. Только сейчас девушка осторожно огляделась по сторонам. Она увидела сначала край огромной, как ей показалось, пропасти – несмотря на то, что площадка была ярко освещена, противоположного «берега» этого провала видно не было, а сам он казался озером, наполненным странной, колеблющейся тьмой. Потом Ира увидела двухэтажное здание вроде тех, что возводят на полярных станциях – длинное бело-синее, с покатой крышей. Окна здания светились мягким, теплым электрическим светом.

– Промежуточная база, – сказал Македонский, стоявший у входа в здание. – Приятный бонус, я не был уверен, что она сохранилась. Кто-нибудь мог набрести на нее случайно – а в тундре если у имущества нет хозяина, то оно твое. Эх… раньше зимовья годами стояли, люди в них приходили, иногда приползали без сил… скольким они жизнь спасли! А теперь народ такой пошел, что ложку алюминиевую не оставить